– На счет три, – сказал врач. – Раз, два…

Это было похоже на рвоту в замедленной съемке. Когда респиратор вышел, Мэрибет одновременно глотнула воздуха и рыгнула. Она зажала рот руками, чтобы сдержать рвоту, но ее не было.

– Благодаря вот этому у вас пустой желудок, – сказал врач и потрогал другую трубку, в носу.

Мэрибет упала обратно на кровать. Вокруг суетились медсестры, одна дала ей выпить глоток воды через соломинку, пока доктор читал ее карту.

– Где? Мой? Врач? – прохрипела Мэрибет.

– Я ваш врач. Доктор Гупта. – Он также объяснил, что операцию делал ей он. Его вызвали, когда в ходе ангиопластики разорвалась артерия. – Такое бывает крайне редко, на моей практике всего второй раз, первая женщина была куда старше вас. А вы – просто исключение, – объявил он, словно это было какое-то достижение.

– Где мой муж? – выдавила Мэрибет.

– Понятия не имею. – Он продолжил рассказывать об операции, о двойном шунтировании. – Помимо того, что разорвалась эта артерия, другая тоже оказалась значительно повреждена, так что мы и ее укоротили и зашили. В долгосрочной перспективе это лучше, чем установка стента, так что все хорошо.

Ура-а.

Дальше он рассказал о том, чего ожидать – дискомфорт в ноге, откуда взяли кусок артерии, а также в области грудной клетки – ее пилили, чтобы добраться до сердца. Прогнозировали и сложности с головой – постперфузионный синдром из-за искусственного кровообращения.

– Что-что?

– Во время остановки сердца кровь пропускали через аппарат «искусственное сердце – легкие», чтобы насытить ее кислородом.

Сказал он это как ни в чем не бывало. Во время остановки сердца. Эта фраза резко выдернула ее из тумана.

Мэрибет положила руку с многочисленными проводками на перемотанную грудь. В ней билось сердце – с самого раннего детства, нет, точнее, даже с того времени, когда она была только зародышем в утробе матери, которой никогда не знала. А потом остановилось. Мэрибет не понимала, почему, но ей казалось, что она переступила какой-то порог, оставив по ту сторону всех и все, что она когда-либо знала.

Через неделю ее выписали. Но Мэрибет чувствовала себя совершенно не готовой. Как и в прошлый раз, но тогда у нее хотя бы было ощущение, что они с Джейсоном заодно.

– Нас бросают с ними наедине! – пошутил муж по поводу близнецов. – Я даже отцовским «жаворонком» дольше учился пользоваться. – А теперь Мэрибет осталась совсем одна.

– Должен тебе кое-что сказать, – объявил Джейсон, пока они ждали такси. Мэрибет сидела в кресле-каталке. В голосе мужа звучали какие-то странные нотки. Если бы она услышала это не при выписке из больницы после операции на открытом сердце, то подумала бы, что он сейчас признается в измене.

– Что? – настороженно спросила Мэрибет.

– Помнишь, я обещал ограждать тебя от переживаний, пока ты лежишь в больнице, чтобы ты ни о чем не переживала?

– Да.

– Я кое-что сделал за это время. Пока ты была под куполом.

Мэрибет поняла почти сразу. И почти наверняка предпочла бы измену. Она покачала головой.

– Нет.

– Я хотя бы не дал ей прийти в больницу, – ответил Джейсон. – И тебе не сказал.

– Опять выбрал самый легкий выход. В который раз.

– Легкий выход? Я попросил помочь.

– Ну и чем моя мать поможет?

– Дополнительные руки. И близнецы ее любят.

– Отлично. Близнецы будут развлекаться с бабушкой, а на мне будет третий человек. – Хотелось сказать «четвертый», но Мэрибет сдержалась.

Когда машина рванула в сторону центра, Мэрибет захотелось развернуться и остаться в больнице. Даже в лучшие времена на общение с матерью уходили все душевные силы. А сейчас далеко не те времена.