Сегодняшнее мероприятие – точнее, первый ежегодный День Поминовения Исчезнувших Героев, – не обещало быть праздничным. У школы Кевин сразу же ощутил мрачное настроение горожан. Невидимая дымка застоялого горя и хронического потрясения уплотняла воздух, заставляя людей говорить тише, двигаться осторожнее, чем это обычно бывало на больших сборищах под открытым небом. С другой стороны, Кевин был одновременно удивлен и обрадован тем, что пришло так много народа, ведь поначалу идея проведения парада была воспринята без особого энтузиазма. Ее противники считали, что момент выбран неподходящий («Еще не время!», – заявляли они), другие утверждали, что светская церемония в память о Четырнадцатом октября – это неверный и, пожалуй, кощунственный шаг. Эти возражения со временем исчезли – то ли организаторы сумели склонить на свою сторону скептиков, то ли просто потому, что народ любил парады, вне зависимости от повода. В общем, принять участие в шествии решили почти все жители Мейплтона. Кевин даже засомневался: кто же будет стоять по обочинам дороги и приветствовать демонстрантов, направляющихся по Мейн-стрит к парку Гринуэй?
Зная, что его ждет долгий и трудный день, он, собираясь с силами, на минуту остановился у ограждений, выставленных полицейскими. Куда бы он ни кинул взгляд, на глаза попадались сломленные люди и не зажившие напоминания о трагедии. Он помахал Марте Ридер, некогда весьма общительной женщине, продававшей марки на почте. Она печально улыбнулась ему и повернулась так, чтобы он лучше видел ее самодельный плакат. На нем – большая фотография ее трехлетней внучки, серьезной девочки с кудряшками, в очках, чуть кривовато сидевших на ее лице, и надпись: ЭШЛИ, МОЙ АНГЕЛОЧЕК. Рядом с Мартой Ридер стоял Стэн Уошберн – полицейский в отставке и бывший тренер Кевина, некогда игравшего в команде футбольной лиги «Папы» Уорнера[10]. Коренастый мужчина без шеи, в футболке, обтягивающей его необъятный живот, надпись на которой предлагала всем, кому не все равно: СПРОСИТЕ МЕНЯ О БРАТЕ. У Кевина вдруг возникло непреодолимое желание бежать прочь, спрятаться за забором своего дома и весь остаток дня поднимать тяжести или сгребать листья – заниматься в уединении чем-нибудь бездумным, – но этот порыв быстро прошел, как икота или постыдная эротическая фантазия.
Тихо и смиренно вздохнув, он влился в толпу, пожимая руки горожанам, приветствуя их по именам – старательно играя роль местного политика. Бывшая звезда школьной футбольной команды Мейплтона и видный местный бизнесмен – он унаследовал и расширил сеть принадлежавших его семье крупных магазинов спиртных напитков, увеличив втрое доходы компании за пятнадцать лет своего предпринимательства, – Кевин был популярной и заметной фигурой в городе, но мысль о том, чтобы баллотироваться в мэры, никогда не приходила ему в голову. Потом, буквально в минувшем году, ему принесли петицию, под которой стояли подписи двухсот горожан (многих из них он хорошо знал): «Мы, нижеподписавшиеся, отчаянно нуждаемся в лидере, который повел бы нас за собой в эти смутные времена. Пожалуйста, помогите нам вернуть наш город». Тронутый этой просьбой, и сам пребывая в некоторой растерянности – несколькими месяцами раньше он продал свой бизнес за кругленькую сумму и пока еще не решил, чем заняться, – Кевин согласился стать кандидатом в мэры от недавно сформированной политической организации под названием «Партия надежды».