– Мне сказали, что у водителя грузовика был сердечный приступ, но он выжил. Приехавшие медики успели его откачать. Но знаешь, что самое несправедливое? – он взглянул на Нику, которая застыла, слушая. – Смерть второй раз прошла рядом со мной, не оставив почти ни одной царапины. Врачи скорой говорили, что я родился в рубашке – так, только ссадины остались. Но кто из нас и был достоин жить дальше, так это он.

– Зачем ты так говоришь? – порывисто спросила Ника.

– Это правда. Я в своей жизни делал многое из того, чем не принято гордиться. Из боевых действий ангелами не возвращаются. Да и Голливуд отнюдь не святое место. А он из тех, на кого можно наложить все ожидания этого чёртового мира. Такой умный искренний парень, у которого вся жизнь впереди. Занимается юриспруденцией, хочет работать в бесплатной консультации, чтобы помогать тем, кто не может себе позволить нанять хорошего юриста. Собрался жениться, надо же! И в один миг всё лопается как мыльный пузырь. Все его надежды, мечты и желания. Ничего не осталось, только память. Я никак не могу забыть этот вечер и то мгновение, когда нас осветили фары грузовика. Думал, что это самое страшное. Но нет, самое страшное началось потом. На его похоронах я даже не мог смотреть на его невесту, зато её взгляд чувствовал кожей. Он будто прожигал насквозь своей ненавистью. Телефон трезвонил без перерыва, дом осаждали толпы репортёров, кто-то понаглей даже в дом умудрился залезть. Ещё бы, такой повод – в страшной автокатастрофе чудом выжил Генри Войт. Мне даже приписывали предумышленное убийство брата. Мать и так превратилась в тень, а они такими заголовками довели её до больницы. А я и без того чувствую себя виноватым в его гибели, ведь за рулём сидел я. Если бы я среагировал в ту секунду и увёл машину в сторону, трагедии можно было бы избежать, и Уилл остался бы жив.

Генри понурил голову. Его плечи опустились, а лицо осунулось. Всё это время Ника боялась пошевелиться. Да, он был прав, когда сказал, что в ней не было и капли сочувствия. Всё потому, что до этого она видела перед собой успешного, молодого и красивого мужчину, который идёт легко по жизни. В какой-то момент у неё в голове промелькнула мысль, а не разыгрывает ли он перед ней спектакль? Всё-таки это его призвание. Но когда она увидела, как он старается скрыть чувства, как начинает заметно нервничать, обнажая свою слабость, внутри у неё всё надломилось. Ещё недавно этот совершенно чужой ей человек, мужчина из другого мира, стал ей ближе, чем кто-либо на этой планете.

– Я всё ещё не могу перестать говорить о нём в настоящем времени, – пробормотал Генри и вновь посмотрел на неё. Взгляд голубых глаз пронзил её, так что Нике стало жарко. Хотела ли она утешить его? Несомненно. Но имела ли право? Она вспомнила как он отдёрнул свою руку. Было ли ему неприятно?  Или он не хотел лишний раз показать свою уязвимость?

– И тогда ты попытался спрятаться ото всех здесь? – она выдержала его взгляд, но Генри и не думал опускать глаза.

– Да, – прошептал он.

– Как иронично, – Ника слабо ухмыльнулась и отпила из своего бокала. – Я тоже. Но только от одного человека.

Ника собрала пустые блюда, но Генри перехватил её руку.

– Что ты делаешь? Ты у меня в гостях, оставь.

Но она и не думала отступать.

– Ты и так многое сделал для меня. Обогрел, накормил. Самое малое, что я могу – это помыть тарелки.

Ника прошла на кухню, поставила посуду в раковину и включила кран. Она чувствовала, что Генри на неё смотрит. Его взгляд можно было ощутить даже сквозь тяжёлый свитер. Но самое странное было то, что ей не был неприятен этот взгляд. Наоборот, она чувствовала лёгкое головокружение. Жар, появившийся на лице, медленно опустился к груди, а затем и к животу.