Дамиан с удобством умостился в мягком кресле с немного потрепанной обивкой, а я улеглась на слегка побитую молью шкуру на полу и с наслаждением потянулась каждой косточкой своего тела. Все же, жить в повозке — это на любителя.

— Дамиан, а кто такая Лин? — я наконец-то решилась спросить, ковыряя пальцем проплешину на шкуре.

Мысли об этой девочке, занимавшей когда-то очень важное место в жизни Дамиана, не давали мне покоя. Еще на заре нашего сотрудничества мы с наемником договорились не задавать вопросы о прошлом друг друга, но, возможно, наступил момент изменить некоторые правила?

— Лин? — переспросил он растеряно.

— Да. Когда на дороге ты вновь потерял память, звал меня этим именем. Она твоя дочь? — продолжила неуверенно, коря себя за то, что все же решилась спросить. Возможно, это относилось к разделу воспоминаний, уже недоступных наемнику.

— Да, у меня была дочь, — ответил он тихо с бесконечной тоской в голосе и замолчал.

Немного помолчав и не дождавшись ответа, чтобы сменить тему, хотела предложить сварить старику его любимое какао с молоком, но Дамиан неожиданно продолжил.

— У меня и жена была когда-то давно. А затем и дочь появилась. Такая светлая, чистая… И улыбка у нее такая, что дух захватывало… Почти не сходила с ее лица. Мне бы радоваться, беречь свое счастье, но… — тяжело вздохнул он и вновь замолчал, уставившись отсутствующим взглядом в бушующее пламя в камине. Но я знала, что перед его лицом проносились картины прошлого.

Осторожно поднявшись, села к нему ближе, жалея, что в принципе начала этот разговор.

— Если тяжело — не продолжай, — я ободряюще сжала его ладонь. Он слабо сдавил мою руку в ответ.

— Да что уже… Я был наемником и не собирался бросать свое ремесло. Верил в собственную непобедимость, что ли. Как-то позабыл, что таким, как я нельзя иметь семью, за что и поплатился. Многим тогда перешел дорогу, и кто-то не стал терпеть. Когда в очередной раз вернулся с дела — мои девочки уже были мертвы… Лин было всего одиннадцать. Мы тогда как раз подумывали перебраться в какой-то город побольше, найти ей хороших учителей, собирался ради нее оставить свое ремесло и стать простым купцом…

В голосе Дамиана слышалась непроглядная тоска и сожаление. Мне хотелось его как-то утешить, но я не могла подобрать слов. Да и что тут скажешь? Мне жаль? А толку? Или, что это не его вина? Но ведь это так. У наемников всегда в первую очередь страдают семьи, глупо забывать об этом…

— Мне не стоило спрашивать, — все, что смогла сказать.

— Я теряю память. Может, оно и к лучшему, что рассказал. Забуду я — ты будешь о них помнить… Кстати, а что именно говорил о Лин? — спохватился старый наемник, с жадностью вглядываясь в мое лицо, ожидая ответа.

— Ты называл меня этим именем. Расспрашивал об успехах в учебе, о маме Мэри и прочем. Я не решилась тебе сказать, что это не я. Нам нужно было еще два дня ехать, а для этого лучше, чтобы ты был спокойный и не сопротивлялся, — призналась честно, неосознанно вновь зарывшись пальцами в мягкую шерсть шкуры, будто черпала из нее спокойствие.

Но умолчала, что в тот момент безумно хотелось оказаться на месте этой Лин. Чтобы это обо мне отзывались с такой теплотой. Меня расспрашивали о моих незначительных достижения, придавая им значимости. И даже зная, что на моем месте Дамиан видит лишь эхо прошлого, наслаждалась диалогами с ним, с удовольствием придумывала ответы на вопросы, представляя, как бы себя вела, будь у меня детство.

— Странно. Ты совсем на нее не похожа, полные противоположности. Но спасибо, что позволила окунуться в прошлое… А твоя семья? Я никогда не спрашивал, как ты стала такой, но у тебя ведь была когда-то семья? — озадачил меня вопросом Дамиан, заставив невольно вздрогнуть.