– Никакого! – горячо выкрикнул Остап. – Мы его даже и не знаем!

– Не знаем, товарищи! – молитвенно сложил руки на груди Козлевич.

– Никакого отношения, дорогой товарищ, никакого! – затараторил убежденно Балаганов.

– Никакого? – прищурил глаза Барсуков. – Что же он так просто дал вам свой автомобиль, чтобы вы поехали в Севастополь? – снова ткнул он маузером Бендера. – С какой это стати, а, господа-товарищи? – усмехнулся главарь. – Вы слышали? – посмотрел он на своих головорезов. – Главный гэпэушник дает им для поездки свой служебный автомобиль, а они его даже и не знают.

Послышались смешки, хохоток бандитов.

– Шлепнуть их, Вадим, и точка, – сказал один из них.

– Это успеется, Гриша. Вначале пусть они нам все расскажут, как там с нашими ребятами в ГПУ, а потом…

Компаньоны все больше и больше осознавали, в какой переплет они попали, слушая такие слова под наведенными на них стволами винтовок, наганов и маузеров.

– Так вы, выходит и не гэпэушники, – рассмотрел Барсуков удостоверения и содержимое карманов путешественников.

Бендер уже давно понял, что эти люди не являются представителями власти, а скорее всего бандиты. О бандитских нападениях в Крыму писалось в газетах, которые он читал.

– Я же говорю, товарищи, что к ГПУ мы не имеем никакого отношения. Кля нусь. Мы сами обходим их седьмой дорогой, уверяю вас, уважаемые, господа хорошие. Вы же видите в документах, что мы из Киева.

– И машина наша, а не гэпэу – взмолился Козлевич. – В Харькове куплена, есть документ…

– И едем в Севастополь, чтобы почтить память морского офицера, вот его отца, – указал Остап на Балаганова, – капитана второго ранга, верой и правдой служившего своей родине… А заодно поинтересоваться и археологическими находками тамошнего музея, господа хорошие, уверяю вас, – горячо говорил Бендер.

– Уверяй, уверяй, не то время, чтобы верить каждому. Но тому, что вы не гэпэушники, можно поверить, – согласился Барсуков. А вот где начальник ГПУ? У него ведь точно такая машина, и он должен был сегодня утром ехать. Вот ребус… Что скажешь, Сопов?

– Что-то мадам Баранова часто начала карты путать, – ответил тот.

В это время, запыхавшись от быстрого подъема к поляне, появилась Любка и сообщила:

– Барсуков, только что такая же машина проехала в Севастополь.

– У-у сволочи, какого черта вы взялись впереди нее! Опять упустили гада! – не говорил, а шипел Барсуков. – Накладка получилась непредвиденная! – И подойдя к Сопову не очень громко сказал ему: – А ты говорил, что мадам Баранова не точно информирует. Ну?

Эти слова он сказал своему подручному, который стоял рядом, но они были услышаны Бендером, стоящим ближе всех.

– Забирайте свои шмотки и марш отсюда! – приказал Барсуков. Козлевич понял эту команду по-своему и сразу же вскочил в машину к рулю.

– Вон! Ты куда? Ножками спускайтесь к дороге. Ясно? Машина конфискована.

– Как?! – это был вскрик Козлевича, как человека, раненного в самое сердце. – Господа хорошие, господа хорошие, не забирайте, нам надо ехать, прошу вас! – запричитал со слезами в голосе Адам Казимирович.

Но Барсуков, хмуро глядя на него, подошел и прошипел:

– Так, ты еще и… – грязно выругался главарь шайки и рукояткой маузера двинул Козлевича по голове так, что славный автомеханик упал в сторону и безжизненно повалился на землю.

– Не смейте, за что вы?! – вскричал Балаганов. – Мы будем жаловаться…

– Ах ты, быдло, так еще жаловаться? – подошел Барсуков к нему и рванул его рубашку так, что она выдернулась из-за пояса брюк, расстегнулась на две половины. Главарь бандитов и его подручные увидели матерчатый пояс вокруг талии рыжеволосого компаньона Бендера.