Завтра нужно узнать у мамы, обратились ли эти гады в полицию или вообще известно ли он них хоть что-нибудь. Родительницы нет дома, она решила остаться ночевать в больнице, поэтому сегодня я только с бабушкой. Бабуле стало лучше, но нужно теперь почаще проходить обследования. Ей выписали много лекарств, которые нужно пить для поддержания здоровья.

Засыпаю с большим трудом, потому что перед глазами произошедшие события. Утром на лекциях тоже думаю обо всём этом, и в груди нарастает какая-то тревога. После лекций сразу срываюсь в больницу к Ною. Когда я пришла, застала маму в палате, читающей недавно вышедшую статью вслух «Петлевая квантовая гравитация: революция в нашем понимании Вселенной». Это любимая тема моего брата. Возможно, он всё слышит и это поможет ему вернуться к нам.

Синяки на лице его уже начали проходить и стали зеленоватого оттенка. С глаза сняли повязку, голова была по-прежнему перебинтована. Он лежал неподвижно, только грудная клетка его давала понять, что Ной всё ещё с нами и он жив. Я подержала его за руку, погладила каждый его палец. Прошлась тыльной по стороне ладони по шраму от ожога, который он получил по моей вине год назад.

Дело было в выпускном классе. Нас друзья пригласили на вечеринку к какому-то общему знакомому на загородную дачу. И там я немного нахрюкалась текилой… Да, нам как раз исполнилось восемнадцать лет на днях, вот я решила, что мне можно. Брат не пил, зависал со своим дружбаном на втором этаже возле очень дорогого игрового компьютера. А я с девками тусила внизу. На вечеринку припёрлись люди, с которыми у меня был давний конфликт — Роза и Алекс. Эти девчонки нелестно отзывались обо мне и Ное. Если оскорбления в свой адрес я могла пропустить мимо ушей и даже не обратить внимания, то высказывания в адрес брата — никогда. И всё дошло до того, что мы начали цапаться. На шум спустились парни и Ной. Я хватилась за недавно вскипевший чайник. В состоянии аффекта, естественно. И Ной, вовремя появившийся, выхватил его из моих рук, обжегшись.

После этого инцидента я поняла, что должна держать себя в руках. И я, правда, держалась целый год! До недавнего времени. В такой ситуации я просто не смогла сдержаться.

Когда мы были в больнице с мамой, нам позвонили из полиции и сказали, что нашли тех, кто избил Ноя. Они сами пришли с повинной. А после с мамой захотели встретиться их родители. Наверное, упрашивать, чтобы она забрала своё заявление! В итоге в шесть вечера я и мама сидели в кафе возле больницы, в ожидании родителей тех придурков.

Они очень упрашивали об этой встрече, слёзно умоляя, поэтому мама согласилась. А я решила составить ей компанию.

Первой пришла мама некого Филипа Барди — миссис Анна. Женщина средних лет с рыжими короткими волосами. Она была взволнована, даже руки её подрагивали, когда она схватилась за стакан с водой. Да и речь она свою сразу начала с извинений, на что мама лишь поджала губы.

— Мой Филип никогда так себя не вёл. Ни разу никого не избивал… Я была ошарашена этой новостью, — лепетала она, покусывая губы. — Я ведь его одна воспитываю, отец его умер несколько лет назад… Он неплохой. Пожалуйста, заберите заявление, его и так уже исключили из академии… Мы сделаем всё, чтобы возместить вам ущерб.

— Но ваш сын сам сдался полиции. Значит, испытывает вину, — сказала мама.

— Да… Он очень переживает.

И как раз, когда миссис Анна произносила слёзную речь, в кафе появились родители Йована — миссис Мария и Ролан Добрин. Тоже выглядели грустными и встревоженными. И сразу начали говорить практически то же самое, что и мать Филипа. Йован неплохой парень и никогда бы так не поступил. Они сами в шоке от того, что сотворил их сын и готовы сделать для Ноя всё, что потребуется для его выздоровления, только чтобы мама забрала заявление из полиции. Ведь им грозил реальный срок, который нанесёт их дальнейшему будущему очень большой урон.