И только стоило замолчать, снова появился этот голос внутри. И теперь усмехался, хмыкал: «Поплакался? Будешь ждать, что она скажет: “А ты – сможешь!”?»

Валя молчала. В ее глазах нет скуки, досады, но и сочувствия тоже нет. И до пощипывания в пальцах потянуло ее обидеть. Взять и обидеть, чтоб растормошить, оживить.

– Ладно, пошли, – сказал резко, почти грубо, и первым двинулся к калитке. Валя, слышал, держалась за спиной.

Раздражающе-резко и одновременно приятно пахла мелкая травка, которая растет обычно на малоезженых дорогах, во дворах. Днем ее не слышно, а вот на закате просыпается. Как ее называют?.. Он знал много названий трав, но все это были огородные сорняки, а она на огороде не встречалась, вроде как и называть ее нет надобности.

– Если что, завтра поедешь? – спросил; в машине договорились предварительно – «как силы будут», и вопрос его был ненужный, пустой, заданный, чтоб не расходиться молчком.

– Не знаю. Отпустят – поеду. Может, дела какие…

– Ясно. Ну ладно, иди родителей порадуй. Поч-ти полторы тыщи ведь получилось?

– Угу…

Илья прижался своими губами к ее губам. Она не сопротивлялась, но и в этот раз не отозвалась. Поцелуй получился сухой, пресный.

…Долго не мог уснуть. Может, оттого, что завтра решили никуда не ехать и потому не надо было рано вставать, может, не так устал сегодня физически – весь день проторчал за прилавком, на обратном пути дремал…

То лежал на узкой железной кровати с похрустывающей при каждом движении сеткой, то ходил по комнате, оглядывал вещи, то, выключив свет, смотрел в окно, в черноту. После города даже в полнолуние ночи кажутся темными. А сейчас луна была молодой, узенькой, зато звезд бессчетно. Они горели не мерцая, круглыми белыми точками.

Было совершенно тихо и в то же время неспокойно, нудно. Илья несколько раз в жизни пробовал курить, и ему не нравилось. А вот сейчас, казалось, покурил бы с удовольствием. Чего-то хотелось… Может, выпить.

Хе-хе, вот так и спиваются хорошие мальчики. Читают правильные книжки, смотрят научно-популярные фильмы, копаются в «Википедии», открывая для себя мир с тысячами важных событий давнего и недавнего прошлого, слушают по интернету лекции, запоминают термины, а потом попадают во взрослую жизнь, нагруженные кучей знаний, но без реального опыта. Голые, по существу, нищие, одинокие. Начинают думать, недоумевать, сомневаться, отчаиваться. Голова разбухает, мозги воспаляются. И возникает необходимость погасить это воспаление. И идут за водкой или покупают траву или колеса…

И дед, и папа рассказывали, что до конца восьмидесятых в их поселке частенько происходили драки; крошечный Кобальтогорск был поделен на три части между компаниями парней. Это не были хулиганы, тем более бандиты. Нормальные ребята – днем учились в школе или работали, а вечером сбивались в стаи и охраняли свои районы. Центр (коттеджи, где жили Погудины), Панельки (четырехэтажные дома) и Деревяшки (самострой и бараки для первых поселенцев). И не дай бог было в сумерках попасться на чужой территории такой стае. До серьезных избиений, кажется, не доходило, но поддавали обязательно. Побитый часто бежал к своим, завязывались драки стенка на стенку. Взрослые особо и не вмешивались – воспринимали как явление природы.

Если парень и девушка из разных районов начинали дружить, то обязательно получалось подобное «Ромео и Джульетте». Хотя днем все было нормально – подравшиеся накануне приходили в школу, садились за одну парту, без злобы смотрели друг на друга подбитыми глазами, обсуждали подробности; влюбленные гуляли где хотели, но вот солнце садилось, и наступал этакий комендантский час.