Тогда он забрал документы из университета и поступил в московский. Получилось сразу пойти на второй курс, правда, заочно. Всего себя он посвятил бизнесу, который очень быстро стал приносить плоды. Жаль, что отец так и не нашел в себе силы заниматься им на пару с сыном. Как-то незаметно от дел он отошел совсем. Но жизнь в мегаполисе сделала свое дело – отец воспрянул духом. А еще через пару лет Кирилл купил ему дачу в ближайшем Подмосковье, куда он и перебрался жить напостоянку.

– Подбросишь, отец?.. – назвал Кирилл адрес водителю, когда тот затормозил рядом и опустил стекло.

– Садись, мне как раз по пути, – кивнул пожилой мужчина. – Кто ж так одевается в двадцатиградусный мороз? – с неодобрением окинул он взглядом кожаную куртку Кирилла.

– Да я как-то не планировал гулять, – усмехнулся Кирилл, согреваясь в тепле салона.

– Не планировал он… Вот все вы такие, молодые, беспечные. И головные уборы не носите, мозги морозите. Потому каждое новое поколение все тупее предыдущего. Вот что нужно выдавать каждому при достижении совершеннолетия, – пошарил он рукой на заднем сидении, доставая шапку-ушанку. Кажется, такие еще раньше называли пыжиковыми шапками.

– Не драматизируй, отец, – рассмеялся Кирилл. – Не так уж многие сейчас разгуливают пешком. Вот и я не собирался.

– И где ж твои колеса?

– На дороге остались. Да и не мои они, прокатные.

– А, так ты приезжий? – чему-то обрадовался мужик. – Откуда будешь?

– Из Москвы.

– А, москвич… – протянул мужик с таким видом, мол, всё с вами ясно. Но ничего больше не добавил. Да и вскоре уже довез Кирилла до места.

Знакомый с детства подъезд, лифт, шестой этаж… На миг Кириллу показалось, что ничего не изменилось. Вот сейчас он позвонит, и дверь откроет мама…

– Кирюша! А я думала мне показалось. Ну как девочки, хорошо убрались? – выглянула соседка, когда Кирилл открывал дверь в квартиру.

– Да, Ирина Григорьевна, все отлично! Спасибо вам!

– Да за что? Мне ж не трудно. Ключ отдать тебе?

Ключ от квартиры хранился у соседки вот уже десять лет. Периодически она заходила, проверяла, всё ли в порядке. Не раз предлагала пустить жильцов, чтоб не простаивала квартира, но каждый раз отец отказывался. Говорил, что в квартире этой живет дух мамы.

– Не нужно, Ирина Григорьевна. Пусть у вас остается, у меня есть свой.

– А ты, значит, решил вернуться в родные пенаты? – не сдержала любопытства соседка, хоть Кириллу уже и хотелось поскорее отделаться от нее.

– Нет, не решил. Я тут по работе.

– Ну всё понятно. А папа как? Здоров?

– У отца всё хорошо, спасибо!

– Эх, рано овдовел Дмитрий Степанович, совсем рано. А Машенька так и вовсе ушла вот…

– Спокойной ночи, Ирина Григорьевна, – не самым вежливым образом перебил её Кирилл. Но слушать причитания соседки не хотелось совсем. И так на душе было тоскливей некуда.

Квартира встретила запахом чистоты. Чуть ли не стерильности. Но её собственный запах – аромат детства, рождающий ностальгию, все равно пробивался. Проникал в мозг, рождая воспоминания. И все они были связаны с мамой. Может, и прав отец, когда говорит, что тут живет дух мамы. Но лишь как память о ней, а не как место, где нужно чтить её. Это квартира, а не склеп. И здесь они жили долго и счастливо.

Кирилл зажег свет и прошел на кухню. Поставил чайник, сунул пиццу в микроволновку, нарезал помидоры. Холостяцкий ужин… И не успел он так подумать, как ожил мобильник.

– Привет, тигрик!

– Кать, ну сколько можно просить тебя не называть меня так? – уже не в первый раз возмутился Кирилл, понимая, что и это бесполезно. Запрещать что-то Кате – понапрасну сотрясать воздух. Эта девушка всегда и всё делает так, как хочет.