С этими мыслями, не выспавшаяся я зашла в игру и очутилась в Замке. Все вроде бы нормально, полы помыты, пыль с доспехов рыцарей протерта, цветы политы. Но что-то в атмосфере чувствуется не так, не как обычно. Может, на кухне посуду не убрали или мусор не вынесли?

Аааа! Вот, что меня смутило. Люди вокруг тоже какие-то помятые, грязные ходят, зевают, носом клюют, от тени шарахаются. Прошка зверь, наверное, всю ночь без отдыха заставлял их наводить порядок. Разве можно так с прислугой? Ну, я ему сейчас сделаю выговор с занесением в шапку-треух…

Только я набрала в грудь воздуха, чтобы сиреной призвать моего экономического советника, как он сам появился из-за угла и бегом направился ко мне. Похвальная расторопность, нужно будет тогда поменьше его ругать, только пожурить слегка.

– Хозяйка! Хозяйка! – подбежал он ко мне, запыхавшись и из-за одышки неспособный произнести больше ни слова.

– Я тоже тебя очень рада видеть, Прохор.

– Хозяйка!

– Да, здравствуй, здравствуй, – остановила жестом его потуги, старый человек, пусть отдышится, обойдусь без политесов с приветственной и хвалебной речью.

– Ты мне лучше вот что скажи, почему людей без сна заморил?

– Даж не хонтят они спать-то, Ваше Высочество! Не заставишь! – наконец смог он выдавить членораздельную фразу.

– Неужели? И что же они всю ночь делали?

– Дык, все что должно. Убирались, мылись, строились, караулились.

– Какие молодцы! В первый раз такую похвальную инициативу встречаю.

– Тут попробуй засни, выепут во все щели, прости, Матушка, за солдатский жаргон

– Ну, зачем же сразу так строго, есть ведь другие более гуманные наказания. Например, я слышала от мужа: провинившимся дают наряд вне очереди, сажают на губу, – прямо веселые развлечения, а не наказания.

– Так тож для провинившихся, а тут всех без разбору – и хороших и плохих…

– Это Ментор что ли гайки закручивает? Дисциплину свою наводит? Я сейчас с ним поговорю.

– Поговори, хозяйка, пусть энтот Ментр перенесет быстрея наш Замок в другое место отседова. Местные работяги гутарят, грязен и проклят чертов остров-то!

– Что ты болтаешь? Такое красивое место проклятое и грязное? Может вы за собой там, на берегу, вчера не убрали? – строго посмотрела я на стушевавшегося деда, у которого глазки сразу забегали.

– Дык, Госпожа, ночью на улице темно было и страшно. Тут и в замке-то за просто так могут того…

– Чего того?

– Ну, я ж говорил, выепать… Молодым, особливо девахам, может, это и в удовольствие, а мне старому некчиму энтот стресс!

– Я не поняла, этот Ментор что ли ходит и всех насилует в буквальном смысле?

– Ась?

– По-настоящему, то есть, а не фигурально выражаясь?

– Не знаю, хозяйка, причем тут Ментр, но здеся на острове ночью так епут по-настоящиму и такие фигуры выписывают! Еле тесаком отмахалси!

– А, ну дыхни, ирод! Что это за запах противный от тебя исходит? Вы что вчера на радостях пили? А? Уже забыли про мораторий и клинья в клиниговой компании?

– Прости, Матушка! – бухнулся на колени Прохор, где-то давным-давно я эту сцену уже видела. – Не забыли мы энтот мораторий и не пили ничегошеньки, окромя водицы студеной, особливо после проведенного Генералом-Батюшкой курса массового лечения от запора.

– Запоя, – машинально поправила его.

– Ага, запоя.

– Что ты мне сейчас лапшу вешаешь! Запах-то откуда?

– Я и хочу растолковать. Прилег я вечерком-то на балкончике, свежим значится воздухом надышаться. Думаю – вздрямну часок-другой. Закрыл глазоньки, потом чувствую, что меня хто-то нежно так обнимает под бочок. Наверное, думаю, девки пришли с местной деревни, как прознали про мою высокую, стало быть, должность и сексуальные подвиги во Флиртауне энтом! Ну, хгде мы вместе Отцом родимым всех ведьм до одной в городе перепоили-переепали вдвоем, – добавил, поясняя он, увидев мои удивленно расширившиеся глаза.