– Поможешь? Не хочу, чтобы переезд стал для нее стрессом.

– Ладно.

Я делаю вид, что мне этого ужасно не хочется, а на самом деле я уже мысленно отсчитываю дни, когда мы встретимся. Но не потому, что так хочу увидеть Роберта. Просто эта встреча станет решающей. Катюша оттает и переедет к папе. А я забуду о них.

Так я себя убеждала каждый день. И даже сейчас, выходя из торгового центра, я, нагруженная пакетами, продолжаю об этом думать.

– Аня?! – от мыслей меня отрывает чей-то удивленный оклик.

Поворачиваюсь и вижу Наташку. Она сжимает пакет с продуктами от одного известного супермаркета и ежится. Похоже, короткая куртка совсем не греет, хотя и очень сочетается с джинсами и сапожками на невысоком каблуке.

– Не ожидала увидеть тебя в этих местах, – признается она и все же приближается, несмотря на то, что я никак не реагирую на нашу встречу.

Когда-то она приняла сторону Виты и оговорила меня перед знакомыми. Мелкая пакость, конечно, но осадок остался.

– Как дела? – не желает она оставить меня в покое.

– Нормально, – бросаю равнодушно.

– Проведала Катюшу?

Киваю, не желая продолжать разговор. Небо хмурится, вот-вот пустится дождь. МЧС уже прислали штормовое предупреждение. До остановки еще идти и идти, но что-то мешает мне сдвинуться с места.

– Проведала.

– Как она, бедняжка? Когда я видела ее в последний раз, она очень сильно плакала, – хмурится Наташка. На лице читается искренняя тревога.

– Уже получше, – немного смягчаюсь я.

А в небе уже гремит.

– Жаль Виту, ушла так быстро…

Сердце непроизвольно сжимается.

Как же быстро люди, когда-то делившие и радости, и горести пополам, могут стать чужими! В один момент, легко перечеркнув годы дружбы.

Мы были снегурочками и принцессами, играли, дрались и плакали, лепили вареники с картошкой и вишней, а получался кусок вареного теста, мы выступали на школьных утренниках и готовили каши из песка. Делились секретами, обсуждали мальчишек и строили грандиозные планы.

Мы могли ругаться, спорить часами, но всегда стояли друг за друга горой. До тех пор, пока не появился Роберт…

– Я приходила к ней в больницу за несколько дней до смерти, – зачем-то говорит Наташка, и я поднимаю на нее глаза. – Все, что ее тревожило, – будущее дочери. Вообще она очень сожалела обо всех своих ошибках. Даже о том, что изменила Роберту…

Она охает и закрывает рот свободной рукой, понимая, что проговорилась.

А меня охватывают разные чувства: и шок, и изумление, и какое-то странное превосходство. Как так? Она же так горячо уверяла, что любит его, за возможность быть с ним была готова отдать все на свете. И тут вдруг – изменила.

– Ладно, пойду я, – Наташка спешит свернуть разговор. – Сейчас дождь начнется, добежать бы до машины…

– Угу, давай, – бросаю я на автомате, и собеседница исчезает из поля зрения.

Дождь наконец срывается с неба, прохожие ускоряют шаг в поисках укрытия, а я продолжаю стоять, как прибитая. Капли падают на лицо, забираются за воротник куртки, а мне кажется – я не существую. Меня просто нет. Я живу в воспоминаниях.

Словно наяву вижу горящие счастьем глаза подруги, слышу ее восторженный голос: «Я так его люблю! Я все ради него отдам!» Пытаюсь представить, что заставило ее так поступить, но мозг отказывается анализировать. Это просто невозможно! Она любила Роберта до одури, я же знаю. Она ради этого пожертвовала самым дорогим – нашей дружбой. Скорее всего, Наташка просто наболтала, как когда-то наболтала гадостей обо мне. Или что-то неправильно поняла.

– Воу, какие люди в Голливуде! – раздается за спиной знакомый мужской голос. Не хочется поворачиваться, потому что уже знаю, кто это. Но проигнорировать не получается: мужчина обходит меня и останавливается напротив.