Даже не знаю, кто ждет этого больше: я или Роберт. Ибо все еще не теряю надежду на спокойную тихую жизнь. Без его присутствия.

Сердце замирает, когда слышу, что подъехал лифт. Так и есть – это Роберт. Открывает незапертую дверь и, пробормотав приветствие, садится на корточки и обнимает Катюшу. Девочка не сразу обнимает его в ответ. Видно, что делает над собой усилие.

– Едем? – спрашивает он, вглядываясь в детское личико. На Роберте синий костюм и белая рубашка. А на плечи небрежно наброшен расстегнутый тренч.

Катюша поворачивает голову и смотрит на меня.

Я стою, как прибитая. И все же киваю. Стараюсь полностью сосредоточиться на девочке. Поправляю ей шапочку, беру за руку, иду следом за Робертом. В лифте он так близко, что я задерживаю дыхание, чтобы не чувствовать его парфюм. Его запах, родной до боли, который преследовал меня столько лет.

В машине нарочно сажусь на заднее сиденье, возле Катюши. Чем дальше от него – тем лучше. Хорошо, что Роберт не делает попыток нарушить мои личные границы. Держится на расстоянии. И так пересиливаю себя, надеваю маску отчужденности и холодного равнодушия, хотя сердце гремит в ушах. Стучит так, что мне начинает казаться, его слышит вся округа.

Чем ближе подъезжаем к его дому, тем сильнее меня охватывает дрожь. Сжимаю зубы и пытаюсь отогнать видения, которые преследуют, словно маньяки-убийцы.

Перевожу взгляд на Катюшу: она сидит спокойно и смотрит в окно, думая о чем-то своем. Неуклюже смахиваю прядь с ее лба.

Все ради тебя, малышка. Пусть ты мне и не родная. Пусть и дочь разлучницы. Но ты заслуживаешь счастья, как и все дети на земле. И если в моих силах сделать тебя счастливой – я попытаюсь. Даже зная, что придется иметь дело с таким подлецом, как Роберт.

Наконец машина останавливается. Выхожу на свежий воздух, но легче не становится. Бросаю взгляд на окна – и грудную клетку сдавливает болью. Злюсь на себя, что не смогла за эти годы вычеркнуть прошлое из памяти. За то, что такая слабачка.

– Пойдем! – Катюша тянет меня за руку к подъезду, и я нехотя иду за ней.

– Роберт! – доносится чей-то оклик, и я замечаю высокого мужчину с темными волосами и густой щетиной. С такими же серыми, как у Роберта, глазами. Смутная догадка проникает в сознание. Я уже видела этого человека однажды…

– Привет, братишка! – не дожидаясь приветствия, мужчина обнимает Роберта, но тот никак не реагирует. – Как дела?

– Что надо? – не очень приветливо спрашивает Роберт. Я чувствую, что он напрягается и явно недоволен приходом братца.

Олег. Я наконец-то вспоминаю его имя. Подхожу к Катюше и слегка обнимаю ее за плечи. Наверное, в инстинктивном порыве защитить.

– Воу, полегче! – Олег шуточно выставляет руки вперед, будто обороняясь. – Смотрю, Катюха пришла! И… – Он рассматривает меня каким-то плотоядным взглядом, от которого у меня возникает странное чувство. Будто на коже осталась слизь. – Блин, забыл, как тебя зовут!

– И не надо вспоминать, – хмуро отрезает Роберт и достает из сумки связку ключей. – Я не настроен на долгие разговоры.

– Да не, это ж твоя… ну, та самая… как ее?..

– Говори, что хотел или уходи. Мы торопимся, – прямо и жестко произносит Роберт, и мне начинает казаться, что еще минута – и он врежет ему по наглой физиономии. По лицу Олега отчетливо видно, что он что-то задумал. И я не ошиблась, потому что в следующий момент он спрашивает:

– Денег дашь?

– Зачем?

– Ну как зачем… Ты забыл, что я машину разбил?

– Не забыл. Но причем тут я?

– Машина записана на твое имя.

Вижу, что хочет грубо ответить, но сдерживается. Замечает, как Катюша натягивает на голову капюшон, и молча достает кошелек. Сунув в руку брата пару пятитысячных купюр, отворачивается и открывает дверь. Катюша с радостью проскальзывает в подъезд, а я торможу. Наглый и похотливый взгляд Олега ввергает меня в ступор.