Трое суровых военных вернулись с серьезным видом и чувством восстановленной справедливости. Дверь крутанулась еще раз, и на пороге снова возник тот самый человек. Волосы падали ему на глаза, лицо разбито в кровь, галстук сбился набок, рубашка разорвана на груди. В руке у него снова оказался флитовый пистолет, он был бледен, глаза дико горели; сделав несколько шагов вглубь, он вызывающе, не целясь, произвел один-единственный выстрел-пшик в сторону всех присутствующих.

Я увидел, как один из тех трех военных двинулся ему навстречу, и увидел выражение его лица. К нему присоединилось еще несколько человек, они теснили мужчину назад между двух столов слева от входа, мужчина бешено отбивался, и когда раздался выстрел, я схватил решительную девицу за руку и потащил к кухонной двери.

Дверь оказалась заперта и не поддалась, когда я навалился на нее плечом.

– Лезьте за угол стойки и ложитесь на пол, – сказал я.

Она спряталась и встала на колени.

– Плашмя, – настоял я и толкнул ее.

Она разозлилась.

Все мужчины, кроме немца, который залег под столом, и молодого человека, похожего на школьника, который стоял в углу, вжавшись в стену, уже выхватили оружие. Три блондинки с отросшими у корней темными волосами взобрались на скамейку у стены и, стоя на цыпочках, беспрерывно визжали.

– Я не боюсь, – храбрилась решительная. – Это же смешно.

– Хотите схлопотать шальную пулю в пьяной перестрелке? – поинтересовался я. – Если у этого шута здесь есть друзья, все может очень плохо обернуться.

Но друзей у него, очевидно, не оказалось, потому что мужчины начали прятать свои револьверы, кто-то снял со скамейки визжащих блондинок, и все, кто бросился к месту драки, когда раздался выстрел, потянулись обратно, оставив мужчину с флитовым распылителем неподвижно лежать навзничь на полу.

– Никому не покидать помещения до приезда полиции! – крикнул кто-то от дверей.

Это были два вооруженных полицейских из уличного патруля, которые уже охраняли вход, и сразу после этого объявления я увидел, как шестеро посетителей выстроились в затылок друг другу, словно футбольная команда перед выходом на поле, отделились от толпы и свободно проследовали на выход через дверь. Трое из них были теми, которые в первый раз вышвырнули короля-«Флита» из бара. Один из них и убил его. Они проходили мимо полицейских с карабинами, словно рабочие, выносящие оборудование и не имеющие никакого отношения к случившемуся. Когда все шестеро покинули бар, один из полицейских перегородил дверной проем карабином и крикнул:

– Всем оставаться на местах! Всем до единого!

– А этих почему выпустили? Если им можно, почему нам нельзя?

– Это авиамеханики, им нужно вернуться на аэродром, – сказал кто-то.

– Но если кто-то уже ушел, глупо держать остальных.

– Всем ждать представителей службы безопасности. Все должно быть по закону и в соответствии с установленным порядком.

– Но разве вы не понимаете: если ушел хоть один человек, глупо задерживать остальных.

– Никто отсюда не выйдет. Всем ждать.

– Комедия, – сказал я решительной девице.

– Это не комедия. Это ужас.

Теперь мы снова стояли, и она с возмущением смотрела туда, где лежал убитый, широко раскинув руки и согнув одну ногу в колене.

– Я пойду помогу раненому бедняге. Почему никто ему не помогает и вообще ничего не делает?

– Я бы оставил его в покое, – посоветовал я. – Держитесь-ка лучше подальше от происходящего.

– Но это же просто бесчеловечно. Я прошла сестринскую подготовку и должна оказать ему первую помощь.

– Я бы не советовал, – настаивал я. – Не приближайтесь к нему.