– Играешься, кошка? – возбужденно шепчу в смеющиеся губы.

Делает рывок бедрами вверх, пытаясь высвободиться. Припечатываю ее массой в пол.

Вот воткну тебе, тогда и будешь так резво двигать бедрами! А пока…

– Имя давай.

В ушах грохочет от возбуждения, и дыхание неконтролируемо рвется.

Наблюдаю, как медленно и эротично она облизывает пересохшие, налившиеся дотемна кровью губы. Ооо… Я трахну ее прямо здесь и сейчас! Вдавливаюсь эрекцией ей в бедро. И сжимаю челюсти, чтобы не впиться в эти дерзкие губы.

– Имя…

– Диляра.

– Красиво. Пойдем пить кофе, Диляра.

Закрывая глаза, скатываюсь…

5. Глава 5 – Наполеоновские планы (Иван)

Отодвигаю ей высокий стул у спортивного бара, разворачивая вполоборота к себе. 
– Нам кофе… 
– Какой?
Вопросительно смотрю на Диляру. Щеки разрумяненные, и ноздри до сих пор подрагивают от адреналина. Словно мы только что горячо потрахались там, на ринге. На самом деле так и было. Только без проникновений. Я, наверное, такой же…
– Со сливками, без сахара.
– Сливки обезжиренные?
– Обезжиренные, девушка, это уже не сливки, – ведет она бровью. – С нормальными будьте любезны. 
Ну вот, теперь точно смело можно признаваться в любви! Девушки на диетах вызывают уныние и жалость. Мне нравятся вот такие вот – полноценные, с любовью к жизни и удовольствиям, которые она может дать. А эта точно сечет в удовольствиях… 
Улыбаясь, разглядываем друг друга.
– И где такая красота работает?
– Неприличный вопрос для нашей конторы.
– Да ладно… Намекни хоть. Все равно же узнаю.
– На стажировке я, в следственном. Но устроиться пытаюсь в отдел по защите свидетелей, в антитеррористический.
– Ммм… Знаем такой. И как?
– Хреново… – стреляет глазами в пол. – Не нравятся полковнику Зольникову, – выделяет она многозначительно фамилию, играя бровями, – какие-то мелочи в моей биографии. Однофамилец?
– Почти… 
– Ясно, – усмехается.
Мне хочется перехватить ее за шею и впечататься в сочные губы. И я сжимаю свои, шумно выдыхая. 
Хочу-у-у…
Диляра, хмурясь, смотрит на часы.
Ооо… Нет-нет… Не убегай!
Что там надо? Встряхиваюсь, пытаясь прийти в себя. Телефон и проводить. С «проводить» облом, она на тачке.
– Можно я с твоего телефона позвоню?
– Куда? – прищуривается.
– В одно хорошее место.
– Держи, – нарисовав фигуру на экране, протягивает разблокированным. 
Нечаянно листаю в другую сторону. Включается фотоаппарат. Листаю обратно, но вместо этого нажимается на окошко галереи, где на первом фото маленькая девочка лет шести. 
Всматриваюсь. Глаза похожи… Да и вообще. Горло отчего-то сводит судорогой, словно я прикоснулся к чему-то очень интимному и ранимому. Поднимаю глаза на нее, чувствую, как кровь бросается в лицо. А если у нее семья? Подумаешь, нет кольца… 
– Твоя? – понижаю я голос, показывая ей девочку. 
Замечаю, как на секунду ее лицо тревожно вздрагивает. И тут же его выражение меняется на нервную усмешку. 
– Аа… нет, – немного растерянно взмахивает руками. 
Но напряжение между нами резко возрастает. И чтобы снять его, я быстро заминаю эту тему, открывая панель с цифрами. Не ее… Я не против детей. Я обожаю детей! Но… Это немного мне щелкнуло по мозгам. Я люблю, чтобы все было прямолинейно и открыто. Не люблю закулисной игры. 
Но девочка не ее… И кольца нет… Выдыхаю. Вбиваю свой номер, пряча улыбку, подписываю его: «Я уложил тебя, помнишь?..» и набираю себя. Звук звонков отключен. Чувствую, как вздрагивает в кармане телефон. 
Диляра задумчиво делает несколько глотков кофе. Возвращаю ей телефон. 
– Какие планы на вечер?