– Благодарю вас. Однако, если угодно, благодаря этим сведениям вы можете сменить начальство хоть сию же минуту.

– На Ганнета? – Лаборант рассмеялся. – Нет уж, к нему мне как-то не хочется.

– Но ведь он положит вам весьма приличное жалованье.

– Это верно, – признал лаборант, – только потом я и глазом моргнуть не успею, как окажусь на передовой. Нет, нет, в клинике мне нравится гораздо больше.

Паттерсон шагнул к двери.

– Будет кто интересоваться, скажите, что останков для анализа не хватило. Ликвидировать все это сможете?

– Смогу… хоть и жалко – сил нет! – вздохнул лаборант, с любопытством оглянувшись на Паттерсона. – Простите, а вы не догадываетесь, кто мог такое соорудить? С удовольствием пожал бы ему руку!

– Мне сейчас не до этого, – уклончиво ответил Паттерсон. – В-Стивенса нужно найти. Найти непременно и как можно скорее.

Открыв глаза, Ле Марр заморгал, сощурился в неярком свете заходящего солнца, выпрямился – и изрядно приложился затылком о приборную доску. Казалось, голова взорвалась от нестерпимой боли, темным вихрем затмившей солнечный свет, но вскоре боль унялась, и Ле Марр, с осторожностью подняв голову, огляделся вокруг.

Машину вместе с ним кто-то оставил в дальнем углу неопрятной общественной автостоянки. Стрелки часов приближались к пяти тридцати. По узкой улочке, примыкавшей к стоянке, непрерывным шумным потоком мчались автомобили. Подняв руку, Ле Марр с опаской ощупал голову над ухом. Под волосами обнаружилось совершенно бесчувственное, точно окоченевшее пятнышко, участок кожи с серебряный доллар величиной. Мало этого, от пятнышка явственно веяло холодом – жуткой, запредельной стужей открытого космоса.

Не успел он окончательно прийти в себя, собраться с мыслями и вспомнить, при каких обстоятельствах лишился чувств, с улицы на стоянку свернул доктор В-Стивенс.

Бежал В-Стивенс упруго, ловко огибая стоявшие по соседству автомобили, настороженно озираясь по сторонам, прижимая к груди портфель, а другой руки не вынимая из кармана пиджака. В его внешности чувствовалось нечто странное, непривычное, только туман в голове мешал сообразить, что с ним не так. Но вот В-Стивенс приблизился к машине вплотную, и тут Ле Марр не только понял, в чем дело, – вспомнил все разом. Поспешно привалившись к дверце, он замер, обмяк, затаил дух, однако невольно вздрогнул, услышав щелчок замка: В-Стивенс, рывком распахнув дверцу, уселся за руль.

Кожа В-Стивенса начисто утратила обычный зеленый цвет.

Венерианин захлопнул дверцу, воткнул ключ в замок зажигания и запустил двигатель. Закурив, он осмотрел ладони в плотных перчатках, покосился в сторону Ле Марра, вырулил со стоянки и влился в изрядно уплотнившийся к вечеру поток машин. Какое-то время он вел одной рукой, а другую держал в кармане, но затем, набрав скорость, вынул из кармана криомет, взвесил его на ладони и бросил рядом с собой на сиденье.

Ле Марр тут же метнулся к оружию. Краем глаза заметивший внезапно ожившее бесчувственное тело коллеги В-Стивенс резко дернул рычаг ручника, бросил руль и молча вцепился в руку Ле Марра что было сил. Машина, взвизгнув протекторами, остановилась посреди мостовой. За окнами возмущенно взревели клаксоны автомобилей, мчавшихся сзади. Оба сцепились в отчаянной схватке, напрягли мускулы, замерли: силы их оказались примерно равны. Еще рывок…

Отпрянув к дверце, Ле Марр направил ствол криомета прямо в обесцветившееся до бледно-розового лицо В-Стивенса.

– Что происходит? – прохрипел он. – Я провалялся без чувств почти пять часов. Что вы со мной сотворили?!