Когда они пригласили меня в клуб, я не смутилась: мы же дружим. Но теперь понимала, что раньше-то не приглашали. Что изменилось?

Неужели меня изначально собирались опоить? Или эта идея пришла к ним позже?

Вопросы роились в голове как мухи, и каждый следующий портил мое настроение лишь сильнее. Я ощутила себя такой глупой и слабой, которую можно обмануть, сбыть какому-то мужику как поломанную вещь, бросить совсем одну. Замечательно, конечно.

— Во, нашел, — радостно сказал один из работников, отвлекая меня от тоскливых мыслей.

Мы все уставились на размытое изображение. Здесь оно оказалось совсем плачевным: камеры стояли выше, качество было хуже, да и время вечернее, освещение совсем тусклое, фонари неяркие. Но даже этого хватило, чтобы убедиться: я хожу возле клуба и, кажется, ищу машину, которая могла бы подбросить до дома.

По крайней мере, я обращалась то к одному водителю, то ко второму. Но везде получала отказ. Передо мной захлопывали двери, закрывали окна, кто-то отшатывался или пытался отпихнуть меня руками.

Конечно, артефакт-то остался в клубе.

Судя по жестам, я просила одолжить телефон для звонка, но получала лишь отказ.

Стало до жути жалко саму себя. Со стороны все это выглядело просто отвратительно.

Я все дальше уходила от обзора камер, вертелась на углу здания, придерживаясь за стену.

— Смотри! — вскрикнула, дернув Яра за рукав.

— Угу, вижу, — мрачно ответил тот.

Камера захватила самый краешек изображения. Передо мной остановилась какая-то темная машина. Видимо, мы недолго пообщались с водителем, после чего я села внутрь, на заднее сиденье. Разглядеть что-то конкретнее не удалось, и так приходилось всматриваться, чтобы понять детали.

— Есть другие углы обзора? — спросил высший у администратора.

Тот, сглотнув, отрицательно покачал головой.

— Ясно. Тогда верните мне вид с предыдущей камеры и отмотайте назад. Да, вот сюда.

Теперь машина, едущая перед входом в клуб, виднелась отчетливее. Ничего примечательного в ней не было. Отечественный автопром, причем старенький. Таких по городу — миллионы. На передних сиденьях водитель и пассажир — оба мужчины. Но без каких-то выдающихся черт (рогов или четырех глаз не имелось). К счастью, номера, хоть и замызганные грязью, но читались. Администратор записал их Ярославу на листке бумаги, попросил распечатать несколько изображений авто и тоже передал нам.

— Больше, к сожалению, ничем не сможем помочь, — вздохнул он. — Обратитесь в полицию.

— Непременно, — сказал Яр. — Майя, пойдем?

В туалет напоследок мы все же заглянули — никаких жутких воспоминаний внутри не всколыхнулось — но, как и ожидалось, артефакта там не нашлось.

Вскоре мы вышли из злополучного клуба и вернулись в машину Яра, которая теперь казалась настоящим спасением. Здесь нечего бояться.

— Почему ты сказал, что мы не могли встретиться сразу после клуба? — спросила я, откидываясь на спинку сиденья. — Может быть, меня куда-то подвезли, и мы…

— Потому что ты, дорогая моя Майя, была вся залита кровью, — усмехнулся мужчина, не позволив мне пофантазировать. — Причем не только своей.

— В смысле?!

— В прямом. Ты была откровенно в плачевном состоянии: одежда порвана, на теле свежие ссадины и кровоподтеки. И вообще едва осознавала, где находишься. В клубе же ты хоть как-то себя контролировала. Значит, случилось что-то еще.

— Но что?.. — наивно спросила я, ужасаясь лишь сильнее.

— Мне и самому хотелось бы выяснить, куда ты умудрилась вляпаться, — пожал плечами Яр.

— Но сейчас же все нормально. — Я потрогала лицо, словно могла не заметить синяков или свежих ран. — Ничего не болит.