– Откуда вы… ты это знаешь? Ведь никто про это не рассказывал.

– На то и голова, чтобы понимать, что прочитал.

– Я так быстро, как ты, не умею, – погрустнев, протянула Фрося.

– Ничего, научишься. По крайней мере, у тебя будет целых два года в хорошей школе, чтобы совершить этот подвиг!

– Не смешно!

– Не обижайся.

– Но почему вообще у нас сохранилась крепость?

– Это тебе математичка напела про «позор нашей страны»?

– Почему сразу…

– Фрось, мы в одной школе учились, и там была только одна бунтарка.

– Ну да…

– Никто её не стремился сохранять, и в своё время крепостных почти не осталось, но и отменять было нельзя. У нас ведь правосудие на этом держится. Но всё тот же кризис выбросил множество малообразованных людей на улицу. Физический труд стал куда менее востребован. Думаешь, нам так нужен дворник?

– Не знаю…

– Да не особо. Можно оставить одного на весь квартал, а остальную работу переложить на роботов. К примеру, как в Японии, повсеместно внедрить мусорки-уборщицы. Но все живущие здесь понимают, что это выбросит на улицу не только этих мужчин, но и членов их семей, и в итоге только добавит новых крепостных. Да с живым человеком и поговорить можно, не то что с теми японскими кастрюлями. Потому вначале закрепощение было скорее благотворительностью. Уж больно много их стало тогда, в итоге просто не знали, что делать с таким количеством враз ставших лишними людей.

– Но разве по-другому нельзя? – как-то грустно уточнила Фрося.

– Можно как американцы, просто отстреливать…

Немного, конечно, сгущаю краски. Бывают и у них эксцессы, когда по пьяни на нищих охоту устроят, или Ку-клус-клану новая жертва понадобится, а так – всё по закону. Фермеры свой урожай защищают, и не дай бог произойдёт нападение на него самого, тогда вообще облава по всей округе. И тут никого не щадят, но тоже, всё по суду.

– Это же ужасно!

– Разве? В Англии для таких концентрационные лагеря, где главная причина смертности – недоедание.

И ведь вовсе не от того, что им пищу не дают. Всё есть, но на грани, и, в принципе, они все там могли себе спокойно жить, но внутри образовались устойчивые банды, забирающие продукты себе. Далеко не все способны защититься, но власти ничего не делают с этим. Во Франции появилась целая система гетто, где правосудие отсутствует как класс. Пусть хоть полностью перебьют там друг друга. Следят лишь за тем, чтобы живущие в них не докучали и тем более не угрожали остальным. Более-менее только в Швеции. Всё-таки эта страна славится железным порядком. Но и там помощь оказывают не всем, а лишь тем, у кого нет детей, даже сданных в детдома, и только при условии стерилизации.

По большому счёту ситуация во всём мире схожая. Тот же настоятель мне попросту по ушам ездил насчёт судьбы Фроси. Не светило ей помереть молодой от всякой жути. Если уж совсем не рекордсмен по лени, то таким крепостным предстояли сельхозработы на юге Русии. Там нет таких больших межсезоний, как в традиционных областях нашей родины, и их содержание оказывается экономически оправданным. Потому их и сложно встретить на остальных просторах нашей родины. В её случае, скорее всего, в итоге она бы получила образование, пусть и не высокого качества, а потом долгие годы выкупалась бы. Хотя есть варианты с кредитом, только тогда срок окончательного расчёта с долгами раза в полтора дольше, однако если душу согревает «вольная», то и он подойдёт.

Страсти же в отношении крепостных порождают как раз осуждённые. С теми действительно что только ни делают. А так, без веских причин, убивать даже их нельзя. Но вот в процентном отношении лишённых свободы по закону куда больше половины от общего числа, вот и кажется, если внимательно не присматриваться, один Содом и Гоморра.