Во-вторых, здесь возникает необходимость выяснения вопроса, «дошел» ли предмет взятки вообще или в его полном размере до предполагаемого взяткополучателя, был ли он в действительности ему передан. Более того, посредник, будучи изобличенным в получении предмета взятки от взяткодателя для передачи взяткополучателю, зачастую выдвигает версию о том, что переданный ему предмет взятки он присвоил, а соответствующее должностное лицо или лицо, выполняющее управленческие функции в негосударственной организации, выполнило действия в интересах взяткодателя по другим причинам (в частности, в силу того, что просто по закону было обязано их выполнить либо выполнило «бескорыстную» просьбу посредника в связи с наличием между ними родственных, дружеских или других неформальных отношений).
Такое объяснение посредника в ряде случаев может соответствовать истине[95], в других – преследовать цель исключить свою уголовную ответственность за совершение столь тяжкого преступления, как взяточничество (тем самым либо «взять на себя» мошенничество, либо утверждать, что в его действиях вообще нет состава какого-либо уголовно наказуемого деяния); наконец, преследовать цель, и как показывает практика, в таких случаях зачастую успешно достигаемую, исключить уголовную ответственность взяткополучателя, особенно если тот занимает ответственное должностное или служебное положение;
• зачастую взятка дается за совершение в интересах лица, ее дающего, действий, носящих законный характер;
В силу повышенной сложности решения вопроса о законности действия и расследования фактов «коррупции по закону» некоторые из связанных с ними проблем более подробно будут рассматриваться в следующем параграфе данной работы.
• активное противодействие расследованию этих преступлений, на что при криминалистическом анализе взяточничества нельзя не обратить особого внимания. Оно, что очевидно, прежде всего оказывается лицами, непосредственно причастными к преступным действиям (взяткополучателем, посредником, взяткодателем). Причем с учетом, как правило, предумышленного характера этих преступлений, весьма развитых интеллектуальных и других личностных качеств этих лиц такое противодействие носит весьма изощренный характер[96].
Попутно заметим, что, верно обращая на это внимание, Н. Подольный формулирует положение, которое при всей своей ригористической бесспорности иначе как благим пожеланием назвать нельзя: «Всегда особенно важно, чтобы следователь по интеллекту превосходил обвиняемого (подозреваемого), иначе расследования, в собственном смысле этого слова, может не получиться» [97].
В ряде случаев следователи расследуют уголовные дела и в отношении академиков, докторов наук, министров, олигархов и т. д.; вряд ли от следователей можно требовать, чтобы они по интеллекту их превосходили. Иное дело, что интеллектуальные качества следователя, по мнению специалиста в области юридической психологии М.И. Еникеева, чьи слова цитирует в своей статье Н. Подольный, «должны отвечать требованиям практического ума».
Кроме того, нельзя не учитывать, что не менее активное противодействие расследованию взяточничества могут оказывать и так называемые непрямые участники совершенного преступления. Данные лица в таких случаях могут оказывать противодействие из различных побуждений: личных и (или) служебных связей с тем или иным фигурантом по делу, корпоративных интересов, более того, «круговой порукой должностных лиц государственных органов»[98], предположений (в том числе ошибочных) о возможности и их ответственности в рамках расследуемого дела. Характерный пример последней мотивации оказанного противодействия со стороны таких лиц приводит в уже цитируемой нами статье Н. Подольный.