Наиболее ярко это положение проявляется в отличии уголовно-процессуального исследования взяточничества или коммерческого подкупа от исследования мошенничества, совершаемого под видом получения взятки (подкупа) или посредничества в даче/получении взятки. В таких случаях его субъект выдает себя за лицо, обладающее определенными должностными (служебными) полномочиями либо (что на практике встречается чаще) присваивает себе ценности, полученные от кого-либо якобы для передачи в качестве взятки (подкупа) лицу, выполнившему в интересах этого человека какие-либо действия по своей должности или службе.

В методическом плане выяснение обстоятельств, связанных с установлением должностного или служебного положения лица, соответствия его возможно уголовно-релевантных действий кругу предоставленных ему полномочий, мотивов действий и их удовлетворения не зависит от того, какое именно из числа перечисленных преступлений исследуется по конкретному уголовному делу. Оно осуществляется на основе систем типичных и конкретных версий комплексом однотипных криминалистических средств, реализуемых в рамках также типовых следственных и других действий следователя, последовательность производства которых, особенности выясняемых при этом обстоятельств во многом предопределяются складывающейся методической следственной ситуацией (о них речь подробнее пойдет далее).

2. Все эти деяния при всем их разнообразии предполагают совершение действий и (или) принятие решений по должности или службе их субъектами, что, как правило, требует их облечения в письменную, установленную соответствующими законами и инструкциями форму. Потому они фиксируются в соответствующих документах – от оценки в зачетной книжке студента, принятия итогового решения по уголовному делу до постановления органа государственной власти о распределении бюджетных средств, установления квот, лимитов и т. п.

Тут же заметим – и это весьма существенно с позиций криминалистической методики, – если такие действия (решения) вплетаются в канву совершения одного из выделенных преступлений, они зачастую носят характер незаконных или выходящих за рамки должностной или служебной компетенции данного субъекта.

3. Мотивами указанных выше преступлений является корыстная или (что реже) иная личная заинтересованность совершающих их субъектов.

Чаще всего удовлетворение этой мотивации отражается в получаемом данными лицами незаконном вознаграждении: материальных ценностях (денег, предметов, ценных бумаг, иного имущества), оказываемых им услугах или выгодах имущественного характера.

В то же время нередко при совершении одного из рассматриваемых преступлений такая мотивация проявляется не столь прямолинейно. Зачастую она весьма завуалирована и как бы по времени отсрочена. В этих случаях действия субъекта преступления в интересах лица, в них нуждающихся, совершаются, как принято говорить, исключительно «по блату». Потому они внешне выглядят совершенно «бескорыстными» («ты мне окажи услугу по своей должности; я, если понадобится, – тебе»). Однако в конечном счете глубинной мотивацией такого «блата» являются все те же корыстные или иные личные интересы правонарушителя.

Попутно заметим, что даже при установлении фактов совершения повлекших противоправные последствия действий по должности или службе «по блату» (что на практике встречается крайне редко) они квалифицируются как злоупотребление служебным положением (полномочиями) по мотивам «иной личной заинтересованности». А эта квалификация, как известно, предполагает менее строгую уголовную ответственность, чем за взяточничество (коммерческий подкуп).