Сначала знакомый голос на короткое мгновение приводит меня в чувство, а потом и сама Мила Захаровна вырастает передо мной, точно гриб из-под земли.

Она спрашивает что-то еще, но я…

Реагирую на все ее слова одинаково — захожусь плачем, моментально превращаясь в унылую дождливую тучу.

— Звезда моя, и не стыдно тебе? Белугой рёвешь, даже дочурка у тебя так себя не ведёт.

Ничего не могу сказать — только всхлипываю и икаю одновременно.

Сейчас Багрянцева подумает, что я совсем кукухой тронулась в своем декрете, и отменит все занятия с сыном к чертовой бабушке. А там… прощайте последние деньги!

— Так, тяжелый случай, все понятно. Ну-ка отставить слезы-сопли! Ишь чего надумала тут, жалко себя ей стало. Жалко у пчелки, а у тебя — вся жизнь впереди и дочь маленькая. Будешь так из-за каждой проблемы убиваться, долго не протянешь. На вот, — Мила Захаровна протягивает мне белоснежный платочек, — успокойся и выкладывай, давай, что случилось?

Ну я и рассказываю ей все. Почти все. Момент с Махдаевым и кражей ребенка опускаю, потому что… Зачем? Это явно личное и лишнее. Он — мое прошлое, которое случайно (а может и нет) ворвалось в мое настоящее.

Багрянцева негодующе сжимает челюсть, когда я дохожу до проблем с Васькиной учебой.

— Краса моя, значит сделаем так. — Ее деловым тоном невозможно не восхищаться. — Берешь свою Василису и приводишь ко мне, а про эту шарагу, — тычет в сторону Васиной школы, — забываешь, как про страшный сон.

Звучит как песня, и мне очень хочется последовать ее совету, но я не могу.

Багрянцева работает в элитной частной школе, даже представить боюсь, сколько там стоит год обучения. У меня сейчас даже запаса нет — все пришлось отдать в уплату долга отца…

— Я… спасибо вам большое… Мила Захаровна, правда, спасибо. Не получится у нас.

Кажется, мой ответ искренне ее удивляет.

— Это еще почему? Уровень образования у нас получше будет, насчет перевода из школы в школу не переживай, я все улажу.

— Нет-нет, я верю вам, просто… У нас нет таких денег. — Мотаю головой, краснея под ее внимательным взглядом.

Ну вот опять, мне становится себя жалко. Что же мы такие беспомощные и бедовые с Васькой, а?

На глаза наворачиваются жгучие слезы, которые я быстренько смахиваю.

— Огнева, я твою сестру бесплатно устрою, не переживай.

— Нет, я не хочу причинять вам неудобства! Да и нельзя так, это не правильно…

— Неправильно девку твою без будущего оставлять, краса моя. У меня сейчас набор в класс для талантливых детей идет, так что ноги в руки и бегом ко мне.

Багрянцева говорит это все тоном не терпящим возражений.

Если честно, у меня и сил-то нет моральных, чтобы возразить как следует. Я реально просто сдаюсь на милость судьбы — согласно (а точнее, покорно) киваю, на что получаю довольную улыбку директрисы.

А потом еще одну, когда дома сообщаю Васе эту неожиданную новость о переходе в другую школу.

— Это же «Содружество», Поль! — округляет глаза Вася, а у самой рот до ушей. — Только не говори, что отказалась?

— Нет, согласилась. Рада?

— Очень. — Светится, как чайник, а я думаю, раз она так радуется, может быть, все не зря?

В конце концов, это все ради ее блага.

Да и мне становится чуточку спокойнее. Но о себе я уже привыкла думать в последнюю очередь.

Сначала Каришка, потом Вася, потом наши сто пятьсот проблем и потом только я…

Из размышлений меня выводит звук вибрирующего телефона — я привыкла держать его на беззвучном режиме, чтобы не дай бог не разбудить малышку в тихий час, поэтому счастье, что не пропустила звонок.

А там реально было мое счастье.