Я поперхнулся.

— Это он столько стоит?

Я с подозрением уставился на бесполезный розовый рюкзак. У него даже передний карман был только один. Вот у моего их семь, это удобно. А один?

— Да. Это со скидкой, — похлопала ресницами Карина. — Ну и потом, в нём же огромный пространственный карман. А ещё и ремень в комплекте, смотри какой красивый.

Ремень тоже был розовый, на нём был всего один кармашек для амулетов. Сапоги ей также помогли подобрать, выглядели они слишком броско. Например, зачем на голенище целых пять пряжек, расположенных одна рядом с другой? Это же только увеличивает вес, да и серебристый металл отсвечивает. Чтобы зафиксировать ногу хватило бы и двух, если их расположить подальше друг от друга.

Я вздохнул.

— Такой цвет тебе тоже нравится?

— Маренго? Для обуви вполне.

Я с раздражением уставился на серые сапоги.

— Маре… что?

— Грифельный, — подсказала жена, а я снова недовольно посмотрел на серые сапоги. — Тёмно-синевато-серый.

— Серый, — удовлетворённо кивнул я, запоминая, что жене нравятся розовый и серый.

— Остальное ты уже собрала? Готова к переходу? Кстати, на этих сапогах есть крепления для снегоступов?

— Нет, креплений нет. Они бы сильно испортили внешний вид.

Я с осуждением посмотрел на сапоги, у которых не было единственного, что требуется от зимней обуви, — креплений для снегоступов. Зато были пять непонятных пряжек и странная металлическая скобка на каблуке. Наверное, чтобы по лесу ходить и сверкать.

— Это демисезонные сапоги. Их носят в межсезонье, как сейчас. Когда для весенней обуви слишком прохладно, а для зимней слишком жарко.

— Демисезонные? То есть примерно на две недели в году? — уточнил я. Карина кивнула. — И сколько они стоили?

— Всего десять золотых, представляешь? Были другие, антрацитовые, на десять золотых дороже, но не брать же их чисто из вредности?

Я смотрел на жену, окружённую свёртками, и прикидывал, во сколько обойдутся Гербольту её сегодняшние сборы. Может, в подарок ему что-то послать? Мы, конечно, с их кланом, возможно, будем воевать, но я же не зверь. Одно дело в бою кому-то руку отрубить или ногу, оно понятно. Но рюкзак и сапоги за полторы сотни золотых? Это уже за гранью человечности.

Думаю, что если раньше у меня был маленький шанс дипломатического урегулирования вопроса передачи мне осколка, принадлежащего их клану, то сейчас он испарился. Увидев такие счета, я бы на месте семьи Гербольта сразу объявил бы войну.

— И сколько ты потратила? — с мрачным любопытством спросил я.

— Пятьсот плюс-минус. Это я ещё здорово сэкономила. Ты знаешь, продавцы такие вежливые и обходительные оказались, мне сделали большую скидку. Зато на ближайший год мне теперь вещи точно не понадобятся. Если только что-то из летнего. Или зимнего.

Я прикинул, кто ещё может сплоховать и похитить её в ближайший год. Никто на ум не приходил. Как только слава об этой компенсации дойдёт до других кланов, вряд ли жену хоть пальцем тронут. Северяне счёт деньгам знали.

Подойдя поближе, я нежно обнял Карину. Зато она красивая. И магичка сильная. И не капризная. А полтысячи золотых к лету я уж как-нибудь наскребу.

— Радость моя, нам пора. Ты не в этом же пойдёшь? Будешь переодеваться? — с надеждой спросил я.

Всё-таки одета она была не по-походному.

— В этом. Я буду готова через пять минут.

Двадцать минут спустя я всё ещё смиренно сидел на краешке кровати, глядя, как жена упаковывает вещи, которые в походе совершенно не нужны. Вид у неё по-прежнему был несколько измученный, поэтому проявлять излишнюю суровость я не хотел.