- Я бы предпочла не болтать, а посмотреть в окно. Но вы ж не дадите!

- Я тоже предпочел бы не болтать, а поцеловать вас. Но вы ж не дадите! - кривляется он.

Бросаю молниеносный взгляд на мужика, наблюдающего за нами. Он, пряча ухмылку, отворачивается к своему окну. Теперь уже смотрю на своего соседа.

У него необычная, хочется даже сказать - утонченная внешность. Светлая кожа, которую не портит едва пробивающаяся щетина, темные выразительные брови, прямой нос, красивой формы губы. Внешность его резко контрастирует с наглыми глазами, без стеснения, теперь уже с совсем близкого расстояния буквально раздевающими меня. Лучше бы я со своим обжорой осталась! Правда, желудок мой яростно протестует - устал, видимо, от ароматов всевозможных жареных в масле пирожков, которые мужчина ел практически безостановочно всю дорогу. От представленного меня с отвращением передергивает. И новый сосед, похоже, принимает это на свой счет. Дерзкий блеск в ярких, кофейного цвета глазах, медленно гаснет, очаровательная улыбка исчезает вслед. Он разочарованно вздыхает:

- Ну, окей. Нет, так нет.

Сидим. Молчим. И я неожиданно чувствую себя так, будто обидела по меньшей мере хорошего знакомого! А не отшила наглеца-попутчика!

И чего я так с ним грубо? Можно же было переброситься парой ничего не значащих фраз, а потом сказать, что спать хочу, включить в наушниках музыку и закрыть глаза, обрубая дальнейшее знакомство! Но нет же! Я нахамила парню!

- Алиса, - еле слышно шепчу, чуть наклонившись к его плечу, чтобы тот, через проход сидящий, не услышал. Как будто он может осудить, как будто мне есть дело до того, что кто-то там, незнакомый мне совершенно, меня осудит!

- Зачем? - также шепотом отвечает, повторяя мое движение. Наши лбы почти соприкасаются. Меня неожиданно окутывает его запахом, вытесняя из воздушного пространства автобуса все то жутко неприятное, что ощущалось мгновением ранее. Вдыхаю глубже. Необычный. Древесно-сандаловый, ненавязчивый, очень-очень подходящий к его внешности...

И глаза его совсем рядом - кофейные, теплые-теплые, как шоколад расплавленный.

Что он там мне про поцелуй говорил? Шутил? Или серьезно? Зачем-то смотрю на его губы. Нижняя чуть полнее верхней. Они кажутся такими твердыми, такими... знающими, как целовать страдающих от нехватки секса старушек.

Алиска! Очнись, глупая! Что за мысли, вообще?

- Только чтобы избавить себя от угрызений совести за то, что нагрубила вам, - извиняющимся тоном поясняю я.

- Не врите мне и себе. Просто я вам понравился. Но вы не привыкли так просто сдаваться мужчине!

О-о-о! Задыхаюсь от возмущения!

- Зато вы привыкли, что к вашим ногам падают сразу и безоговорочно? Уверена, что после того, как я вас отшила, вы бы повторную попытку не совершили!

- Ошибаетесь! У меня в планах было, - загибает по очереди пальцы. - "Нечаянно" облить вас водой, заснуть и положить голову вам на плечо, дождаться, когда заснете вы и все-таки поцеловать...

Сжимаю губы. Но сдержаться трудно. Кусаю нижнюю. Но в какой-то момент не выдерживаю и начинаю смеяться! Куда-то отступают и на мгновение забываются все мои беды.

-Как тебя зовут? - сквозь смех спрашиваю его.

-Леон.

- Француз, что ли?

- Да. То есть нет! Хотя... в какой-то степени, да!

- Какой ты... противоречивый, Леон!

4. 4 глава. Наглец

- Француз - мое прозвище. Друзья так зовут.

- Из-за внешности?

- Из-за имени. Ну, и еще потому, что моя мать, действительно, родилась во Франции, но в раннем детстве переехала в Россию. А что в моей внешности такого французского? Обычная внешность, - глаза у него не просто красивые, глаза особенные - теплые очень, открытый взгляд, который не вызывает желания опустить, отвести свои, не вызывает напряжения. Наоборот, глаза у него обладают такой особенностью - они, словно магнит, притягивают мой взгляд! И я снова и снова "подвисаю", улыбаясь ему. Оказывается, это было сложно сделать только в первый раз...