В подземном переходе вход на станцию Лубянка был недалеко от лестницы, но стеклянные двери уже закрывали две заботливые служительницы. Давид успел протиснуться в ещё не закрытую дверь, на всякий случай извинился перед работницами метро и помчался вниз по уже выключенному эскалатору. Внизу платформа, на удивление, была далеко не пустой.

Среди последних пассажиров-экстремалов присутствовала даже хорошенькая женщина в красивом вечернем платье из шифона и туфельках на длиннющих шпильках. Причёска у девушки тоже, вероятно, была приготовлена для какого-нибудь сейшена, но её скрывала элегантная соломенная шляпка. Причём, поля шляпки чуть прикрывали глаза девушки и чтобы посмотреть, скажем, на часы, висящие над линией метрополитена, ей приходилось чуть-чуть откидывать головку назад.

Стороннего наблюдателя это интриговало и завораживало. Остальные, ожидающие последнего поезда, особым видом или поведением похвастаться не могли. Поэтому Давид отрешённо скользнул взглядом по троим приятелям, живо обсуждающим какие-то свои мальчишеские проблемы, по офицеру общевойсковых подразделений, одетому, несмотря на жару, в форменный плащ с погонами и по запозднившейся в гостях старушке. Естественно, взгляд парня вернулся к молодой авантажной девушке.

Она тоже посмотрела на вновь прибывшего «последнего» пассажира оценивающим взглядом. Женщины это умеют делать с особым, ни к чему не обязывающим шармом. Но девушка посчитала, что дежурный оценивающий взгляд можно и задержать на несколько секунд подольше, чем придерживаться установленного московского лимита.

Возможно, она тоже пыталась определить характер каждого из присутствующих пассажиров и сделать для себя какой-нибудь вывод. А возможно сам Давид заинтересовал девушку своей беспечной искоркой во взгляде. Женщины это чувствуют, как никто другой. Тем более, что на первый взгляд Давид выглядел довольно уравновешенным и не треплом. Во всяком случае, женщины всегда пытаются увидеть в заинтересовавшем их мужчине ту самую опору, с которой можно не только поразвлекаться, а также решить какие-то важные вопросы. Ведь женщине всегда нужна опора, чтобы чувствовать пол под ногами и не бояться за завтрашний и послезавтрашний день.

И тут либо действительно пол дрогнул от могучего магнетического вихря, либо атмосферное давление зашкалило в ту и другую сторону, только все присутствующие почувствовали свалившуюся на них мёртвую тишину. Такое можно испытать, оказавшись глубоко под землёй, когда спелеолог теряет ориентиры и мечется по замкнутому пространству. Потом останавливается, старается успокоиться и проанализировать ситуацию. Вот тут на него сваливается хищная мёртвая пещерная темнота, духота и давящая виски тишина. Фонарь, если он ещё горит, тут же гаснет, не оставляя надежд на спасение. А темнота принимается захлёстывать горло петлями паутины и завладевает всем человеческим телом, как паук, который педантично запелёнывает пойманную муху в тонкую шёлковую пелёнку.

Именно это сейчас происходило на станции метро Лубянка. Может быть, определённую роль сыграло недалёкое присутствие глубоких подвалов Лубянского саркофага времён Феликса Эдмундо́вича, где все каменные ступени и бетон пола насквозь пропитались реками человеческой крови? А может, именно на этом холме города находилась какая-то мощная энергетическая точка, где схлёстывались положительная и отрицательная энергия, как мускулистые струи проснувшейся реки в половодье?

Как бы то ни было, а запоздалые пассажиры прижались к мраморным бокам толстых колонн станции и со страхом ожидали чего-то непредвиденного, которое должно сей секунд грянуть, как гром поднебесья и рассыпаться тысячами шаровых молний по бетонному полу станции метро. Ближе всех к чёрному зеву туннеля находилась дежурная станции одетая в официальную форму и держащая в руках жезл с красным кружком. Она тоже не смогла вынести давящую на сознание мёртвую тишину подземелья и беспомощно опустилась на край длинной скамейки. Лишь на секунду обернулась к ничего не понимающим пассажирам и прокричала: