Сказав всё, что хотела, мама выходит из кабинета, оставляя меня одну. Прикрыв глаза, я стараюсь отогнать от себя пустоту, образовавшуюся после нашего разговора. Шагаю к стеллажу, где находится мини-бар отца. Открыв дверцу, хватаю первую попавшуюся бутылку, откручиваю пробку и, приподняв её, делаю глоток. Горло начинает жечь также, как жжёт сердце. Морщусь с непривычки. Снова глоток, ещё один. Использую алкоголь, как допинг.

Убрав бутылку, закрываю дверцу стеллажа и натыкаюсь на своё отражение в стекле. «Вот и румянец, который полагается взволнованным и переполненным счастьем невестам», — смеюсь мысленно, при виде своих покрасневших от употребления спиртного щёк и глаз. Словно актриса перед началом спектакля, я тренируюсь, меняя выражение на своём лице. «Наденешь белое свадебное платье, губы натянешь в одну из своих искусственных улыбок, счастье в глазах нарисуешь», — громом звучит в ушах голос моего будущего мужа.

Тогда, наутро после нашего разговора, я проснулась, а Адама уже не было. Братья остались и сопровождали нас с дядей и бабушкой домой. С момента моего возвращения домой мы также не виделись, чему я была безмерно рада.

— Что же, раз всем так хочется видеть меня сегодня счастливой, получайте! — говорю своему отражению, придавая лицу безмятежность. Тяну улыбку, делая её как можно шире.

— Камилла, — вижу в отражении, как в кабинет входит Азра. — Там в гостиной дядя Мазахир и бабушка. Они зовут тебя.

Разворачиваюсь к подруге.

— Когда уже этот бл*дский день закончится? — говорю с механической натянутой улыбкой на лице. Мои слова и выражение на лице разнятся, вызывая между собой диссонанс.

— Ты меня пугаешь, — говорит Азра, подходя ко мне. — Что за улыбка Джокера у тебя на лице?

Начинаю нервозно смеяться, хотя хочется разрыдаться. Я уже дала себе установку: «Я СЧАСТИВА! Я. ВЛЮБЛЕНА!».

— Боже, да от тебя разит алкоголем! — ужасается Азра.

Я лишь хмыкаю в ответ и выхожу из кабинета.

— Стой! — она преграждает мне путь. — Минуту, — отходит на пару секунд и вновь вырастает передо мной, держа в руке бутон белой розы. — Жуй, перебьёт запах, — советует шёпотом.

Вкладывает мне в руку бутон, давая понять, что настроена серьезно, и пока я не выполню её требование, она меня не отпустит. «Вот она, моментальная карма за пьянство», — проносится в голове, пока я смиренно жую лепестки роз. Наверное, увидь кто-то нас сейчас со стороны, подумал бы, что у нас, точнее у меня, не всё в порядке с головой.

Заставив съесть добрую половину цветка, подруга, наконец, отпускает меня в гостиную, где я сразу же подхожу к дяде. При виде меня он встает с кресла, опираясь на трость. В гостиной кроме него присутствуют мама с Рафаэлем и бабушка с Азрой. Они внимательно наблюдают за нами.

— Благословляю тебе, племянница! — говорит он, прикасаясь руками к моей макушке. — Будь счастлива в доме мужа! Подари ему здоровых наследников, цвети и процветай!

«Наследников? Смешная шутка, дядя!» — комментирую мысленно.

— Спасибо, — отвечаю покорно, борясь с икотой, которая норовит вырваться наружу.

— У меня для тебя подарок.

Он лезет в карман пиджака, вытаскивает свёрток из красной бархатной ткани. Раскрывает её, и я вижу старинный золотой браслет с причудливыми узорами.

— Протяни руку, — просит он и надевает на меня украшение. — Этот браслет когда-то твой отец привёз в подарок для моей Рании. Это единственная ценная вещь, которая была у моей жены. Она очень любила его. И я хочу, чтобы этот браслет достался тебе.

Меня трогают его слова и жест. Знаю, как сильно он любил свою жену, и, раз он передаёт мне вещь, которая принадлежала ей, это о многом говорит. Только вот знал бы он, что я — последний человек на земле, заслуживающий такого трепетного отношения к себе и таких ценных памятных подарков.