– Ты это о ком? – насторожился Кайдо, узнав теплый доверчивый блеск пуговиц в широкой ладони проводника. – Что? Доставка отменилась? Клиент не добрался до места назначения? Так прочисти эту свою трубу, у тебя там сам черт ногу сломит…

– Кайдо, – сказал Кельше, вдруг растеряв всю свою медлительность и придурковатость. – У меня есть его глаза и рука, но нет всего остального. Это значит, что Запределье для него не тайна. Это значит, что ты позволил ему уйти. А мальчик то… ни жив ни мертв. И глазками своими на нашу сторонку смотрит.

– Я потому и пришел, – хмуро сказал Кайдо и поднялся, отряхиваясь от ниток и лоскутков. – Дай еще попить… в голове до сих пор опилки…

Кельше кивнул на кружку, подхватил с пола тощую куклу и уселся с ней за стол, по-паучьи согнув длинные тонкие ноги и руки. На полотняном круглом личике куклы мягкой кисточкой вывел поверх шва вязкий мокрый рот. Полюбовался.

Кайдо посмотрел на его творение, вспомнил безглазые головы в ледяном потоке и задумался на несколько секунд.

– Я свои обязанности знаю, – начал он. Вынул из кармана блокнотик с Микки-Маусом, потыкал в запись изуродованным пальцем. – Связался с Запредельем при жизни – все. Никто в дверях стоять не позволит. Или туда, или сюда. Все по инструкции.

Кельше одобрительно покивал лохматой головой.

– По инструкции, – воодушевился Кайдо и затолкал блокнот обратно. – Я его нашел и…

– И что? – Кельше перекусил длинную нитку, вытянувшуюся из выпуклого кукольного глаза.

– Меня остановили, – нехотя признался Кайдо. – Меня! Слышишь, проводник? Это как… как если бы я сейчас твоей кукле мордаху с рекламной обложки дорисовал.

– Искал? – спросил Кельше, инстинктивно прикрывая свое творение ладонью.

– Не то слово. – Кайдо поморщился. За печным заслоном что-то хлюпало и скреблось. – СколНет, северный ветер… Ты слушаешь, вообще?

– Слушаю, – отозвался Кельше, заплетая кукле соломенные грязноватые косички. – У нас у всех след холодный. Глупой железякой ты был, глупой железякой и остался…

– Где искать-то, умный? – мрачно спросил Кайдо. Ввязываться в скандалы с проводником ему не хотелось.

– А я не знаю, – медленно ответил Кельше и повернулся к Кайдо, глядя на него круглыми немигающими глазами-пуговицами. – Ищи того, у кого руки под вашу братию подточены.

– Как все загадочно, – хмыкнул Кайдо и в следующую же секунду потерял спокойствие. – Ты списочки-то свои разверни, скрепка канцелярская! Глаза ему прилепить некуда! Иди, Кайдо, найди, куда их присобачить, а то непорядок! Глаза тут, а владелец живой бегает! Это твоя головная боль, а не моя! Ты проводник! Ты должен был парня за ручку взять и отвести куда положено! Я у тебя спрашиваю – кто мог мне на глотку наступить; я не за заданиями пришел и не для того, чтобы ребусы разгадывать!

– Я свое дело сделал, – спокойно сказал Кельше. – Вот списочек… – и развернул на столе тугой свиток. – Менжик Игорь. Тяжкие телесные повреждения, смерть в результате открытой черепно-мозговой травмы. Кровопотеря. Руку оторвало. Вот она. – Кельше помахал в воздухе пластиковой глянцевой ручонкой. – Я все приготовил и за ним пришел.

Кайдо присмотрелся: за спиной Кельше раскачивались гроздья тряпичных кукол, подвешенных на веревках, словно для просушки или смертной казни.

– Только он вывернулся, – сказал Кельше, – и перекинуть сюда его должен был ты.

Круглые немигающие глаза Кельше уперлись в бледное лицо констриктора.

– Запределье может ответить? – спросил Кайдо, задумавшись на секунду.

– Может, – равнодушно ответил Кельше. – Ты через Древо пойдешь или через Руины?