– Как ты сегодня говорил? Дождь всегда кого-то скрывает? Учитывая сейчас его размах, он прячет как минимум всю королевскую конницу, всю королевскую рать, – проворчала я, ежась. Уже раз в десятый пожалела, что не надела еще и ветровку. Ну как же, начало сентября, да это же еще почти лето… Ага, наивная!

Руслан засмеялся.

– Быть может, он прячет именно нас с тобой.

– А зачем нас прятать? – я с сомнением покосилась на Полянского.

– Хотя бы затем, чтобы никто нас не подслушал да и вместе не увидел. Теперь моя очередь.

– Очередь чего?

– Задавать вопрос. Мы ведь в правду играем, если ты забыла.

Я едва зубами не заскрипела.

– Когда я говорила про дождь, это было просто риторическое.

– В следующий раз уточняй, – Руслан мило улыбнулся, но взгляд оставался все таким же ледяным. – Почему ты боишься Деккера?

Этого вопроса я совсем не ждала. Казалось бы, какое Полянскому вообще дело?

Видя мое изумление, он снисходительно пояснил:

– То, что боишься, это очевидно. А вот причины любопытны.

Я тяжело вздохнула и нехотя пробормотала:

– Я не то чтобы Андрея боюсь, просто он выносит мне мозг своими диктаторскими замашками и стремлением контролировать каждый мой шаг. А это, знаешь ли, мягко говоря, бесит, – озвучивать личное практически чужому человеку оказалось архисложно. Но у меня и мысли не возникло, что данное слово можно нарушить.

– Значит, ты сама позволяешь так с собой обращаться, – Руслан равнодушно пожал плечами.

– Я твоего мнения по этому поводу не спрашивала, – мгновенно обиделась я. Не хватало еще, чтобы всякие левые типы комментировали тут мою личную жизнь.

– И вообще, Полянский, теперь мой вопрос. Что ты скрываешь?

– Так и знал, что ты это спросишь, – Руслан с усталым вздохом потер глаза. Явно уже жалел о затеянной игре.

– Давай-давай, отвечай, – возликовала я, – нечего увиливать.

– Хорошо. Но я очень надеюсь, что у тебя хватит совести сохранить это в тайне, – тихо и очень серьезно произнес он.

– Блин, не тяни резину, – я чуть не взвыла от нетерпения. – Что ты скрываешь?

Чуть замявшись, Руслан все же признался:

– Есть у меня одна особенность. Проявляется редко, но все же бывает, – он понизил голос до шепота. – Иногда, когда утром готовлю завтрак, я пою песню из «Черепашек-ниндзя».

– Чего? – не поняла я.

– Мы не жалкие букашки! Суперниндзя-черепашки! Панцирь носим как рубашки! Юные таланты, ха-ха! – с готовностью пропел Руслан.

Хорошо, что я сейчас со стороны не видела выражения своего лица, оно явно было очень красноречивым. Полянский смеялся так, что чуть с деревянной седушки не свалился. А я пребывала в ступоре и все пыталась найти хотя бы один весомый довод не испепелять этого гада прямо сейчас. Впрочем, сама балда, надо было конкретней вопрос формулировать.

– Давай уже свой следующий вопрос, – пробурчала я, перебивая его приступ веселья.

И снова я такого не ожидала.

– Как ты думаешь, что мне от тебя нужно? – чуть насмешливо поинтересовался он, будто бы заранее не сомневаясь, что истинной причины я все равно не угадаю.

– Думаю, тебе нужно меня вывести из себя, ведь это так забавно! Тоже мне, развлечение нашел, – буркнула я, отвернувшись. Дождь за пределами беседки явно заслуживал моего внимания больше, чем этот препротивный Полянский.

– Тут ты не права. Смысл мне выводить тебя? Ты злишься сейчас совсем по иной причине.

Я перевела на него вопросительный взгляд, мол, продолжай, раз начал. Словесный же вопрос я пока берегла. Руслан, к счастью, не стал умалчивать, невозмутимо пояснил:

– Тебя страшно раздражает тот факт, что я тебе нравлюсь.