Палата была пуста. Ни личных вещей на тумбочке, ни откинутого в спешке одеяла, когда можно предположить, что больного увезли на процедуры, не было. Разъяснила ситуацию медсестра: Вавилова забрали родители, увезли в центр реабилитации.

– Адреса вы, конечно, не знаете?

Женщина отрицательно покачала головой и уткнулась в бумаги.

Как так?! Незнакомое чувство гнева, такое сильное, что с ним не справиться, поднялось внутри. Что же Лёша, совсем не вспоминал о ней? Почему они никак не встретятся, почему? Есть в этом что-то неслучайное, чья-то злая воля… Лада вышла на улицу, постояла в раздумьях. На сером небе сквозь серые облака еле заметно пробивалось серое солнце. И её жизнь такая же серая, всё в ней не так. Вчера позвонила бабушке, осторожно сказала про Лёшу, но та разохалась, разволновалась. Будет пить лекарства весь день…

Надо идти. Сегодня она снова пропустила занятия, не лезет в неё пока никакая учеба. Вернётся в общежитие, может, займётся курсовой, чтоб прогнать свои горестные мысли.

Ещё издали Лада увидела её… Боже мой! Мама Тимура выглядела ужасно. Мертвенно-белое лицо, блуждающий взгляд, растрёпанные волосы спутанными прядками выбивались из-под криво сидевшей шапки. Она вытягивала шею под размотанным полосатым шарфом, высматривая кого-то. Неужели её?! И как разыскала только?! В ужасе девушка сделала шаг назад, но женщина уже увидела Ладу, и дикой радостью засветились её глаза.

– А-а, пришла… Думала, не найду тебя, тварь, – произнесла она зловещим голосом, едва шевеля бледными губами. – Ты не ответила мне, за что ты так с моим сыном?! Отвечай, гадина!

Наклонив голову, она шла навстречу, вытянув руку, словно желая вцепиться в горло своей жертве. Куда спрятаться от её страшных слов?! От глаз, в которых сверкали молнии? Приоткрытая дверь общежития манила, обещала защиту от этой женщины, сошедшей с ума от невыносимого горя. Но ослабевшие ноги не слушались, словно она не она, а тряпичная кукла. Сжавшись от страха, несколько секунд Лада стояла не двигаясь, словно приросла к месту, не веря, что это снова происходит с ней.

– Из-за тебя его нет на свете! – громко выкрикнула её мучительница. – Не дам тебе покоя, так и знай! Гори ты в аду! Убийца!

Она выплюнула это слово, и, будто выстрел, раздавшийся совсем рядом, это страшное слово заставило Ладу вздрогнуть, привело в чувство. Закрыв лицо тыльной стороной ладони, чтобы не видеть эти безумные глаза, она бросилась к двери.

– Не убежишь! Найду! Где хочешь, найду! И ответишь за всё! Тёма-а, сынок… – в бессильном отчаянии женщина зарыдала глухо и страшно.

Мамочки, есть ли на свете убежище, где можно спрятаться от этого ужаса?! Стремглав поднявшись по лестнице, Лада ворвалась к себе в комнату. Её колотило, сердце билось где-то в горле, мешая дышать. Боль от отчаяния, слабости и бессилия разлилась по телу. Больше она не сможет вынести такой встречи и просто умрёт, если такое повторится! Желание исчезнуть отсюда, из этого опасного места, из этого злого города было невыносимым. Бежать! Спрятаться! Туда, где не обижают, где любят, туда, где не произносят невозможных, убийственных слов! Да хоть куда-нибудь…

Плохо соображая, что делает, Лада выхватила из шкафа сумку, сгребла в неё с полки одежду и бельё, покидала туда вещи из тумбочки. Да, паспорт и деньги, её мизерные накопления, не забыть!

Через пять минут девушка уже мчалась вниз, словно какая-то неведомая сила гнала её. Низко надвинув капюшон пуховика, быстро направилась к остановке. Она поедет к бабушке, отсидится там, придёт в себя, залижет раны.