Желая отвлечься от подобных мыслей, Лия закрыла глаза, перебирая в памяти менее приятные моменты, за которые можно было уцепиться. Ей нужно вспомнить о боли, о ненависти, о страхе…

– Какая у нас тут симпатичная малышка, – сказала ей женщина, наклоняясь к ней и протягивая конфету: – Хочешь?

Лия помотала головой, промаргивая застывшие в глазах слезы, и сильнее вжалась лицом в мамино бедро.

– Извините, она очень застенчивая.

– Ничего. Суть не в этом. Так вы уверены, что она проявляет признаки Нейлы? – спросила женщина у ее матери.

– Да, уверена.

– И вы хотите, что бы мы это проверили и обучили ее, верно?

– Конечно, ведь в этом теперь ее судьба.

– Хорошо, – ответила женщина, – очень хорошо, что вы чувствуете ответственность и привели к нам девочку. Если она Нейла, то должна с гордостью носить это имя и приносить нашему обществу пользу. Пройдемте за мной.

И мать пошла за женщиной, потащив ее вслед за ними.

– Мама… мне страшно, – промямлила Лия, едва передвигая непослушными ногами.

Мать прижала ее к себе, обняв за плечи:

– Не бойся, девочка моя, все будет хорошо.

«Правда?» – хотелось ей спросить, но мысли быстро улетали, сменяясь новыми вопросами, пока они шли по темному коридору, пропахшему сыростью и старостью. «Что это за место? Что они тут делают? Зачем пришли? И кто эта женщина с худощавым лицом и в черном кожаном плаще?»

Открыв перед ними дверь, женщина отошла, дав им возможность зайти внутрь. Но только мать подтолкнула ее в полутьму комнаты, как теплые руки резко пропали, забирая с собой все тепло и спокойствие. За спиной закрылась дверь со скрежетом ржавеющего металла. Бросаясь назад, Лия пронзительно закричала, впадая в истерику и позволяя страху поглотить себя целиком. Ведь в комнате было так темно и страшно и, казалось, что в этой темноте кто–то тяжело дышит, заходясь хрипением. Лия боялась даже повернуться. Мамочки!

– Мамочка! – кричала она, колотя дверь.

– Лия, успокойся, – разнесся по комнате мамин голос, словно бы он доносился из какого-то радиоприемника. Лия замерла. – Все хорошо, мама рядом. Просто сделай то, что скажет тебе тетя:

– Лия, обернись.

Она боялась и совсем не хотела смотреть на то чудовище, которое хрипело в полутьме. Но тот же страх заставлял ее подчиниться. Она медленно и осторожно обернулась… и тут заметила два горящих красных глаза на потрепанной и страшной волчьей морде. Ликан разразился ревом, бросаясь на нее и натягивая цепь ошейника. Он встал на задние лапы, продолжая хрипеть, выплевывая слюни. От страха Лия думала, что сейчас упадет в обморок или описается, совершенно перестав ощущать свое похолодевшее тело. Он съест ее! Этот зверь сейчас ее съест! Набрав в легкие воздух, Лия снова закричала, вторя истерическому вою животного. Да, именно животного, потому что она не видела никаких признаков сознания в обозленных красных глазах. И это страшное существо с каждым толчком, с каждым прыжком и дерганьем, все больше вырывало из стены цепь, постепенно приближаясь к ней. Она уже задыхалась от его смрадного запаха дикой псины. Пять метров, четыре метра, три метра…

– Мама!

– Лия, девочка моя, успокойся. Мы не дадим ему тебя обидеть.

– Так, мамаша, тихо… Лия, ты слышишь меня? Ты должна усмирить этого волка, понимаешь? Будь сильной девочкой. Перестань бояться и борись…

«борись… борись…» – единственное, что осознала Лия из слов женщины.

Волк все изводился ревом, приближаясь к ней с каждый прыжком. Страх, оцепенение, холод, желание жить и… бороться. И с испугу Лия начала лихорадочно искать выход. Она же знает, что можно сделать. Знает! Это просто ликан, пусть и такой страшный, но которого она может попробовать приручить, совсем как того бешеного волчонка из ее Стаи, который бросался на всех буквально две недели назад. Это просто! Надо только заглянуть в глаза этому страшному зверю и погладить его, изнутри. Позвать, успокоить, заставить сделать так, как она хочет, как хочет та, что рычит у нее внутри…