Все, что ей было известно о нем, уместилось бы в одну кофейную чашку. Начать с того, что он был красавцем. Солнечный свет, заливавший по утрам угловой столик, играл в локонах его светлых волос, а его зеленые глаза становились похожими на цветное стекло. Он носил джинсы и майку, как большинство студентов Каролины, но на его одежде не было эмблемы университета, хотя он учился там. Тим курил «Мальборо», а его стол всегда был завален книгами и бумагами. Кики нравилось, что он студент. Приятнее всего было то, что в его присутствии она чувствовала себя красивой, и умной, и желанной, чего прежде никогда не испытывала. Ей хотелось, чтобы это чувство сохранилось и осталось с ней на всю жизнь.

Она вытащила из кармана джинсов блокнот и карандаш.

– Тебе как обычно? – спросила она, а в голове крутилась лишь одна мысль: я люблю тебя.

– Разумеется. – Тим отпил глоток кофе, а потом показал рукой на витрину кафе. – Знаешь, каждый раз, когда я вхожу в эту дверь, боюсь, что не застану тебя здесь. – Он уже говорил ей, что ему нравятся ее волосы. Кики никогда не стригла их, и они темными волнами ниспадали до талии.

– Я всегда здесь, – ответила она. – Я как будто живу здесь.

– Хотя у тебя выходной по субботам, – сказал он. – Тебя не было здесь в прошлую субботу.

– И ты скучал без меня? – Неужели она флиртовала? Это могло бы стать началом.

Он кивнул.

– Да, но я рад, что ты отдохнула.

– По правде сказать, не совсем отдохнула. По субботам я подрабатываю няней.

– Ты все время работаешь, Кики, – сказал Тим. Ей нравилось, когда он называл ее по имени.

– Мне нужны деньги. – Она опустила глаза и посмотрела в свой блокнот, словно забыв, зачем держит его в руках. – Лучше я принесу твой заказ, иначе ты не уйдешь отсюда вовремя и опоздаешь на занятия. До скорого. – Она извинилась и направилась к открывающейся в обе стороны двери, ведущей на кухню.

Когда Кики вошла внутрь, ее обволокло ароматом бекона и жареных тостов, и она увидела Ронни, тоже официантку и соседку по комнате, которая ставила на поднос тарелки с оладьями.

– Знаешь, есть и другие столики, которые нужно обслужить, – поддразнила ее Ронни.

Кики прицепила заказ Тима к карусельному конвейеру, где повар увидит его, потом радостно закружилась и столкнулась взглядом с подругой.

– От меня мало толку, когда он здесь, – сказала она.

Ронни подняла поднос на плечо.

– Должна признаться, сегодня он особенно хорош. – Она попятилась к двери и спиной открыла ее. – Тебе нужно было сказать, что у тебя было свидание вчера вечером или что-нибудь в этом роде, – сказала девушка, выходя из кухни.

Ронни, которая была намного опытнее в любовных делах, чем Кики, не скупилась на советы, если речь заходила о Тиме. «Притворись, что у тебя есть парень», – говорила она. Или: «Время от времени веди себя так, как будто он тебе безразличен». Либо: «Давай я обслужу его, тогда он будет скучать по тебе».

«Ни за что на свете», – подумала Кики, услышав последнее предложение. Ронни была эффектной. Она была похожа на австралийскую актрису Оливию Ньютон-Джонс. Когда они вместе шли по улице, Кики чувствовала себя человеком-невидимкой. В ней было пятьдесят три килограмма против пятидесяти семи у Ронни, и хотя Кики не была толстой, но была коренастей, чем ее соседка по комнате. Если не считать шевелюры, внешность Кики была незапоминающейся.

Хотя она была более рассудительной, чем Ронни. Более амбициозной, ответственной и очень-очень аккуратной. Но, когда девушка выглядит как Оливия Ньютон-Джон, парням наплевать, может ли она решить квадратное уравнение или сделать синтаксический разбор сложносочиненного предложения. Тиму это, конечно, было бы важно. Разумеется, она не знала этого точно, но Тиму, которого она рисовала в своих фантазиях, это определенно было бы важно.