- Да, очень красиво, - говорит она.

Моего ответа Владислав не дожидается. Чему я, надо признаться, очень рада.

- Могу вам сказать номинальную цену этого полотна на предстоящем аукционе, - говорит Владислав. - При том, что каталоги только готовятся к выпуску.

- Ой, скажите, скажите! - Лиза едва не подпрыгивает на месте и чуть ли не хлопает в ладоши.

Я свою подругу просто не узнаю... Куда делась светская львица с чуть надменным взглядом опытной соблазнительницы, мужской серцеедки?!

- Миллион рублей.

Произнесённая сумма заставляет меня посмотреть на картину несколько более долгим и внимательным взглядом. Наверное, я чего-то не понимаю. Я бы и за бесплатно это дома не повесила.

- Сказать вам, откуда я знаю стартовую цену? - усмехается Владислав.

- Скажите! - нетерпеливо восклицает Лиза.

- Да, интересно, - робко добавляю я.

- А это я её и установил.

Мы с Лизой в недоумении уставливаемся на него.

- Как это? - оторопело спрашивает моя подруга.

- Ну, так, - скромно отвечает этот олигарх с внешностью брутального метросексуала. - Надо же с чего-то начинать торги.

- Я не понимаю... - признаюсь я.

- Всё, просто, Валерия, - от того, что он обращается ко мне по имени, у меня сердце в пятки уходит и мурашки по спине пробегают табуном. - По моим расчётам она уйдёт с аукциона не меньше, чем за сотку.

Параллельно с его дальнейшими словами пытаюсь осознать тот факт, что "сотка для него - это не сто рублей, а сто миллионов рублей. Получается не очень.

- По крайней мере я сделаю для этого всё. Собственно, я сам её и куплю.

Мы с Лизой переглядываемся и снова смотрим на Владислава, как две идиотки. Мне лично вообще уже нифига не понятно.

- А... а зачем? - спрашиваю я.

- Ну, картина-то достойная. Красивая, большая. Опять же - то, как художник чувствует цвет, грубые и нежные мазки. И вообще -  довольно ведь концептуально.

Он что, издевается над нами?

Оторопело пытаюсь понять, что тут вообще происходит. Лиза теперь тоже выглядит растерянной. Вид у Владислава при этом совершенно серьёзный.

- Хотите купить? - обращается он к ней. - За номинал?

- Боюсь... у меня нет таких средств.... - чуть ли не испуганно отвечает она.

Мне же настолько не по себе, что я и вовсе думаю только о том, что сейчас было бы неплохо сбежать.

- А вы? - обращается он ко мне.

- Я... Я не... Я просто за компанию... 

- Угу, - утробно произносит он. - Впрочем, не удивлён. Купить это говно находясь в здравом рассудке довольно трудно.

Выпучиваем на него глаза. Думаю, что мы обе очень растеряны. А он между тем совершенно невозмутимо продолжает:

- Если не знать подоплёку. А она есть.

- И... и какая это подоплёка? - оторопело спрашиваю я.

- Объясню. Допустим, моя прибыль за прошлый год с, допустим, маркетингового агентства составила, ну, скажем, чуть больше миллиона евро. В рублях, разумеется. И в пересчёте на рубли - это как раз примерно сто миллионов.

- Так...

- Соответственно, мне надо заплатить налог с этой суммы. И он получается довольно большим. А мне очень не хочется платить такие деньги. Особенно, если это маркетинговое агентство зарегистрировано в стране, где дерут совершенно грабительские налоги на роскошь. Где не очень выгодно быть богатым. Как же мне избежать выплаты этих налогов законным путём? Оффшор не считается. Это очень уж серая, банальная, и не всегда удобная схема.

- И как же? - осторожно спрашиваю я.

- Я нахожу какого-нибудь непризнанного гения. Из художников. Желательно нищего. Безработного, потерянного, спивающегося. Эдакого, знаете, сутулого бородача с беретке и с шарфом. И говорю ему: а нарисуй-ка ты мне, друг, шедевр. Вот примерно такой: - и он жестом опытного экскурсовода плавно указывает на картину.