Большие резиновые руки резко хватают детский рот и оттаскивают маленькую Элизу подальше. Это папа, как же он напугал! Его губы дрожат, потом начинают бурно шевелиться, голос переходит в крик.

– Никогда! Больше никогда! Запомни, Элиза! Никогда не пей это! Белый сок и черные семечки – это дикий морозник. Его ягоды сладко пахнут, но это яд!

Запомни, Элиза… Это яд…

Запомни? Мне тогда было не больше пяти!

Лицо окатило ледяной водой. Схватила щенка за шиворот и рывком вытащила из-под лавки. Ядовитый уж, с которым он играл, открыл пасть и приготовился делать выпад.

– Прочь! – я топнула ногой. Еще и еще, пока трясущийся от гнева уж не юркнул в кусты.

Из кустов раздалось шипение, щенок залаял, намереваясь драться. А я уже мысленно была не здесь. Схватила рюкзак, покрепче прижала щенка и помчалась с причала. Отцовский голос в голове барабаном отбивал: "Это яд! Элиза, это яд!"

Билет на паром вылетел из кармана. Подхваченный ветром, мятый листок понесся к посадочному трапу.

8. ГЛАВА 8

Сметая дорожную пыль, я устремилась к торговым рядам с единственным вопросом.

– Вы не знаете..?

– Вы не подскажете..?

– Как добраться до восточной крепости..?

Получалось с акцентом, и если Драгомир и его отряд привыкли к такому общению, то люди на улице шарахались от моих обращений. Тыкали пальцем и презрительно фыркали.

Раздраженные продавцы щурились, покупатели толкались, каждый норовил меня отогнать. Следуя собственным привычкам, эти люди не хотели помогать иностранке. Ни один из них, ранее говорливых и щедрых на улыбку продавцов, не хотел помочь.

– Иди отсюда, бедовая! – отмахнулась какая-то женщина.

– Да что же вы! Мне просто нужна помощь!

Раздался грохот опрокинувшегося стула. Я резко обернулась на звук, а женщины вокруг вздрогнули и попятились.

Старый рыбак, всё это время молча наблюдавший из-за своего прилавка, заговорил. Его голос был громким и чистым. Казалось, его слышал весь ряд. А кто не слышал, тот содрогался от вибрации его голоса.

– Справа от ворот статуя, – бросил он в сторону голосистых женщин, и те совсем притихли. – За ней тропа к восточной крепости. Беги.

Второй раз повторять не пришлось. Благодарно кивнула и побежала. Помог! Не прошел мимо, поверил незнакомке.

Совсем как Драгомир при нашей первой встрече. С менталитетом имперцев это было странно. Почему же? Почему он поверил девушке, свалившейся на него с неба? Ведь я правда могла быть шпионом, иметь оружие или что похуже.

"Рожа у тебя миловидная", – буркнула совесть.

Собственные уши заалели.

– Хочешь сказать, я ему понравилась? Тогда, сразу? – я впервые заговорила с совестью вслух. И тем страннее было получить ответ.

"А то! Ты понравилась ему. Он понравился мне!"

Я возмутилась.

– А меня вы спросили?

"Чего тебя спрашивать, мелкая еще, – совесть издала непонятный звук, будто зевнула. – Поторопись, нечего языком чесать".

Солнце окончательно село, шансов у Драгомира оставалось все меньше.

Миновав лесную тропу, я вылетела к дому на толстых сваях. Сваи располагались хаотично, как и стены деревянного дома, построенного не то на пригорке, не то на горе.

– Свои! – изо всех сил крикнула я.

– Черт бы тебя побрал, Элиза! – выругалась Блейк откуда-то сверху.

Задрала голову в поисках лучницы и увидела высоченную деревянную башню над домом. А вот и крепость для "лесных волков".

– Где командир? – спросила в темноту. Я их не вижу, но они точно видят меня. Хоть кто-нибудь точно видит.

– Командир в башне, ужинает, а что случилось?

– Ужинает!? У-у-у!

Бросив рюкзак, я понеслась в башню. Любят же имперцы сооружения с лесенками.