– Опал это, – сказал он наконец. – Редкостной красивости камень… А вот из чего браслет сделан – не ведаю: сплав это какой-то. Ну, вот что, давай-ка обратно все сложим.

– Давно пора, – послышалось вдруг за их спинами. Оба вздрогнули и обернулись.

Прислонившись к дереву и сложив руки на груди, там стоял Жуга.

– Наигрались? – хмуро спросил он. – Что нашли? Половину – мне.

У ног его стоял котелок с водой, лежала охапка каких-то трав. Никто не слышал, как он подошел. Реслав покраснел до корней волос, закряхтел смущенно. Балаж готов был провалиться сквозь землю.

– Огниво мы искали, – сказал Реслав, запихивая вещи обратно в мешок. – Ты не потерял, часом?

– Я и не брал, – ответил Жуга. – Зачем оно мне? Да и тебе тоже ни к чему. Дай сюда. – Он взял котомку, завязал ремень. – Помнишь вязанку у Довбуша? Чего ж тебе еще надо… Разжигай, я сейчас, только с травами управлюсь.

– А ведь и верно! – спохватился Реслав. – Сколько времени прошло – должно сработать… Ты какой цвет подбирал?

– Зеленый! – донеслось из-за дерева.

На инцидент с мешком Жуга, казалось, даже не обратил внимания, а может, просто не хотел заводить разговор.

Балаж тоже подошел к кострищу.

– О чем это вы толковали? Какое время прошло?

– А? – оглянулся Реслав. – Время? Да видишь ли, наговор действует один только раз. Чтобы он потом снова заработал, надобно, чтобы срок миновал, чтобы сила накопилась. Думаю, сейчас получится.

Реслав сложил ветки шалашиком, нахмурился, припоминая слова. Представить в лесу зеленый цвет было проще простого. Он вытянул руки и приказал:

– Виттеро-авата-энто-распа!

Балаж вытаращил глаза. Результат превзошел все ожидания: куча дров в едином порыве взметнулась вверх, словно подброшенная невидимой рукой, и со стуком запуталась в раскидистой дубовой кроне. Через миг сверху дождем посыпались палки, сучья, листья и желуди. Реслав охнул, когда узловатый сук треснул его по лбу, и с гудящей головой сел на землю.

– Ишь ты… – ошеломленно пробормотал он, потирая ушибленный лоб. – Вот ведь…

Показался Жуга с каким-то мохнатым корнем в одной руке и ножом в другой.

– Что у вас тут? – спросил он. – Не загорается, что ли?

Реслав лишь помотал головой. Жуга пожал плечами, положил нож и корень на траву. Вытер руки, собрал рассыпанные щепки.

– Виттеро-авата-энто-распа!

Повалил дымок, костер вспыхнул, запылал – успевай только подкладывать. Реслав покачал головой, пробормотал: «А все-таки…»и занялся готовкой.

… Кашу съели быстро. Очистили котелок, облизали ложки. Жуга отослал балажа за водой, и когда котелок снова нагрелся, стал складывать в кипяток травы. Реслав лениво наблюдал, похрустывая малосольным огурцом, как вдруг рванулся и перехватил руку Жуги с зажатым в ней знакомым раздутым корневищем. Огурец бултыхнулся в котел.

– Эй, эй, ты что делаешь! – воскликнул Реслав. – Это ж цикута – отрава, каких поискать! С ума сошел?

Напрягшийся было Жуга расслабился, затряс головой. Высвободил руку, брезгливо выудил из воды огурец.

– Ну, напугал, Ирод, – выдохнул он и бросил корень в котел. – Чего разорался-то? Ну, верно, вех это, отрава. Да много ли ты в травах смыслишь? Ведь яд от лекарства что отличает? Количество. Вот… – Он помешал варево ложкой, бросил туда тряпку. – Ну-ка, скидавай рубаху, – неожиданно потребовал он.

– Зачем?

– Скидавай, говорю.

Реслав отложил многострадальный огрызок огурца, потянул через голову рубашку. Показалась широкая мускулистая спина с дюжиной разновеликих ссадин и ушибов. Почти все уже стали подживать, но две рваные раны под лопаткой, оставленные ржавым гвоздем, загноились и покраснели. Жуга потыкал в них соломинкой. Реслав поморщился.