Где-то в квартире играла гитара, болтал телевизор, смеялись пацаны, а Дашка воспитывала кукол и игрушечных зверят. Всё как обычно.

Пашка и Сашка были не разлей вода. Они вроде бы и не обижали младшего Макса, но и никогда не посвящали его в свои секреты, вечно подзуживали и со смехом донимали брата, доводя до белого каления. Вся одежда, обувь и игрушки доставались ему от них по наследству и почти всегда в изношенном или сломанном виде. Что-то новое и абсолютно своё у Максима появлялось нечасто, поэтому он такими вещами очень дорожил и старался спрятать их от пацанов подальше.

Эти двое устроили в доме своеобразную дедовщину и, пользуясь правом старшинства, часто перекладывали задачи, полученные от родителей, на Макса. Так что пока младший бесконечно решал вопросы по хозяйству и присматривал за сёстрами, они занимались самым любимым и приятным делом – ничегонеделаньем.

Больше братьев Максима раздражала только Лиза. Сестра умудрилась родиться первого ноября, аккуратно в его первый день рождения, навсегда лишив Макса права отмечать этот праздник единолично.

И если в два первых дня рождения он такой подарок от родителей не мог оценить адекватно, то все последующие сопровождались одним сюрпризом на двоих и нескончаемыми делёжками. Ну, и дурацкими семейными шутками, что они друг у друга – лучшие подарки.

А вот Даша была не в счёт. Эту вредную малявку с голубыми глазищами любили и баловали все.

Когда в прихожей негромко хлопнула дверь, он отвлёкся от мыслей. Из-под стола навстречу гостю метеоритом выскочил Тишка, а мама безошибочно определила, кто пришёл. Она узнавала детей даже не по шагам, а просто по шуршанию курток, по звону ключей, по особенному дыханию… Мамы – они такие!

– Явилась! – всплеснула она одной рукой, второй прижимая к себе кота. – Лиза, ну, разве так можно?! Темно же уже, а ты по улицам одна болтаешься! Неужели нестрашно?!

Макс покосился на дверь, за которой в прихожей вспыхнул свет, и услышал почти ехидное:

– Кому – мне?! Я сама кого хочешь напугаю!

– Ну, что ты… – вздохнула мама, устало опускаясь на табуретку и посмотрела в проём, где Лиза в объёмной мальчишеской одежде уже обнимала и целовала в нос мурлыкающую торпеду.

Краем глаза Максим заметил, как что-то блеснуло. И, повернувшись лицом к сестре, увидел у неё на шее знакомые зелёные наушники. Рыжие брови в удивлении выгнулись, но прежде, чем он успел открыть рот и задать вопрос, его опередила мама:

– Ну, если тебе это ТАААК мешает, давай попробуем носить линзы…

– А я давно просила! – не преминула напомнить сестра, почёсывая мохнатое кошачье пузико и приближаясь к двери. – Но вы купили Максу топор! Привет, хозяюшка!

Топором она называла его почти профессиональный нож, и Максим поднял лезвие повыше, указывая остриём на кота:

– Не тряси над столом своим лохматым чучелом, а то я из него этим топором котлеты сделаю, – и, нахмурившись, уточнил: – рубленые…

– Дурак! – насупилась девчонка, одарив его осуждающим взглядом. – Не бойся, Тиш! Он просто злой, как собака, и завидует, что у меня каникулы начались, а у него теперь их нет! – и высунула язык.

Вот это было и впрямь досадно. Но Макс на это не злился. Глупо же злиться на то, от чего сознательно отказался сам. Он просто иногда хотел побыть один, чтобы никто не мешал ему заниматься тем, что нравится. И потому, когда у него это не получалось, он просто закрывался от всех, упрямо молчал, игнорировал или наоборот огрызался и выпускал навстречу острые шипы.

– И язык подрежу, – беззлобно добавил парень. – Вали отсюда, мелкая!