Душевная боль не проходит – это утверждение он подтверждает каждый раз, приезжая сюда. Положив белые хризантемы на могилку, и сел на лавочку. Так и провёл несколько часов, любуясь улыбчивой фотографией на чёрном мраморе и вспоминая их совместное прошлое. Их планы, мечты и желания. Всю жизнь. Понимал, что давно пора отпустить её и жить дальше. И даже пару раз предпринимал попытки вообще не приезжать сюда, но каждая из них терпела полный крах. Не готов он был к новой жизни. Раньше ему казалось, что никогда не будет готов, потому что в этой жизни не будет Киры, но чем больше проходит времени, тем больше сомнений у него по этому поводу. И совестно перед Кирой за то, что хочется, наконец-то, начать дышать полной грудью, но с каждым днём это желание всё ярче и сильнее…

Удивительно, люди утверждают, что любви не бывает. А если и бывает, то она проходит через какой-то промежуток времени и остаётся только привязанность. Возможно, они даже и правы. Но будет ли она такой же всепоглощающе сильной? Порой Климу казалось, что не стоит даже задумываться, чтобы проверить это, потому что память упорно подсказывала, что такой эйфории и счастья у него больше не будет. Но иногда, в последние месяца всё чаще, какой-то внутренний голос начал всё настойчивее нашептывать, что попробовать проверить всё же стоит…

Клим

***

Байк он сегодня оставил дома, поэтому от кладбища до автобусной остановки пришлось идти по холодным лужам. Да, сорвался. Только неделю назад приезжал сюда, но той встречи оказалось катастрофически мало. И всему виною дождь, что, не прекращаясь, лил все прошлые выходные. Только и сумел, что оставить букет белых роз на могилке Киры, да поздравить её с днём рождения…

Листья, что, кружа, падали на землю, порой лезли в лицо, чем неимоверно нервировали. Тёмное небо после недавнего дождя, стало проясняться. Солнце пока несмело, но уже выглядывало, радуя людей своим теплом. Клим же не чувствовал той свежести, что всегда бывает после продолжительного дождя. Он брёл, низко опустив голову и спрятав руки в карманы джинсов. Редкие порывы ветра вызывали дрожь, но застёгивать куртку было лень.

Под ногами неприятно хлюпала каша, образовавшаяся от опавших листьев и воды. Оставалось только радоваться, что обувь у него хорошего качества, сделанная на заказ.

Остановился у перекрёстка, равнодушно провожая редкие машины. В этом районе их было крайне мало. С одной стороны, это хорошо. С другой, район сам по себе был неблагоприятным. Серые дома, заброшенные строения, разбирая дорога и неухоженные тротуары с газонами. А ещё повсюду был разбросан мусор. Такое чувство, что здесь коммунальные службы вообще не убирают никогда.

Погружённый в свои мысли, он не сразу понял, что прислушивается к звонкому детскому голосу. А когда понял, стал осматриваться по сторонам. Нашёл. Подошёл ближе, но не настолько, чтобы запугать ребёнка своим интересом. Маленькая девчушка лет шести (или что-то около того – он не особо разбирался в возрастах детей) сидела на корточках и как кораблик катала огромный лист по луже. Катала и разговаривала сама с собой. Или со своим воображаемым другом.

Клим опять осмотрелся по сторонам, уверяясь, что никому нет до них никакого дела, и ещё ближе подошёл к объекту своего интереса. Несмотря на неприветливую погода, девчушка была одета только в платье и колготки. На ногах – старые кеды. Пшеничного цвета волосы были собраны в небрежный хвост на затылке.

«Что у неё повышенное? Лохматость», – хмыкнул он про себя и улыбнулся, что случалось за последние годы крайне редко. Он даже сам не понял, что улыбается. Не придал этому значения, увлечённый рассказом малышки. Она же кому-то рассказывала о путешествии на корабле. Фантазия у неё хорошо развита, похоже.