4 декабря 1918 года «Джордж Вашингтон» (бывший немецкий пассажирский лайнер) вышел из нью-йоркской гавани. На борту находилась американская делегация во главе с президентом Соединенных Штатов Вудро Вильсоном, отправлявшаяся на Парижскую мирную конференцию. Первая мировая война завершилась, и державы-победительницы решали судьбу проигравших. Из обломков Германской, Австро-Венгерской, Оттоманской империй рождались новые государства.

Президента Вильсона сопровождали лучшие эксперты страны, а также французский и итальянский послы в США. Вильсон был первым американским президентом, который поехал в Европу. Противники упрекали его в том, что он нарушает конституцию. Даже его сторонники полагали, что он поступает неразумно: президент не должен сам заниматься текущими переговорами.

Один британский дипломат ехидно заметил: Вильсона влекло в Париж, как дебютантку на первый бал. На мирной конференции американский президент предстал перед человечеством в роли главного миротворца, к которому все прислушиваются.

Его друг и советник по внешнеполитическим делам Эдвард Мэнделл Хауз уже находился в Европе. Звание полковника полиции он получил от губернатора штата Техас, где владел хлопковой плантацией и банком и занимался политикой. Помог избранию Вильсона на президентских выборах 1912 года и стал его ближайшим помощником по международным делам. Эдвард Хауз не получил никаких должностей в администрации, но в Белом доме в его распоряжение выделили две комнаты (см. «Вопросы истории», № 7/2005).

Президент ему очень доверял:

– Нет никого кроме вас, кто так хорошо знаком с моей точкой зрения, и я не желаю, чтобы кто-нибудь другой пытался ее интерпретировать.

Полковник Хауз исходил из того, что Соединенным Штатам необходимо участвовать в решении болезненных европейских проблем, иначе опять возникнет всеобщая война, которая ударит по американским интересам.

У Вильсона был свой круг советчиков. В группу входили больше сотни ученых, преподавателей, литераторов, включая известного историка Элиота Морисона и знаменитого журналиста Уолтера Липмана. Они готовили для президента предложения относительно условий заключения мира и рисовали карты будущей Европы.

«Во время Первой мировой войны, – писал профессор Сэмюэль Харпер, американский русист, – многие американцы начали понимать, что события, происходящие в далекой России, касаются их и даже оказывают влияние на их жизнь. Интерес общественности к этой неизвестной стране то усиливался, то падал в годы войны, но мне кажется, что среди вдумчивых людей подлинный интерес к России возрастал все время».

Но ни Америка, ни другие страны не знали, как относиться к правительству большевиков.

В 1918 году глава крупнейшей в Европе Могилевской епархии католической церкви архиепископ Эдвард фон Ропп писал в Ватикан: «Власть Ленина и большевиков носит временный, переходный характер; она не в состоянии восстановить экономику и сельское хозяйство, а также законность и авторитет государства… Россию постигло Божье наказание, исчезли все моральные ограничения».

Премьер-министр Великобритании Дэвид Ллойд Джордж хотел, чтобы Россия участвовала в конференции в Париже, где обсуждались условия мира с Германией и ее союзниками и определялись принципы послевоенного переустройства Европы. Нельзя же делать вид, словно России не существует.

Он не любит большевиков, признавался Ллойд Джордж, но можно ли их не признавать? Когда-то после Французской революции Англия уже совершила ошибку, не признав революционную власть и поддержав свергнутых аристократов: