Семин сидел позади и рассказывал о какой-то из своих многочисленных подруг:

– И ты понимаешь, Серега, что характерно: при муже, на которого она должна просто молиться, эта оторва просто вешается мне на шею!

Он насмешливо прищелкнул языком и продолжил:

– Муж у нее оперный певец. Я не помню, как это в точности называется – тенор, баритон или как-то еще, но гастроли у него проходят по всему миру. Сегодня он в Штатах, завтра в Бельгии, а через неделю он уже звонит ей из Бразилии. Соответственно, и финансовые поступления с его стороны, сам понимаешь какие. И любит он ее безумно. Казалось бы: живи и радуйся! А она меня выбрала. Вот ведь парадоксы. И понять, что же бабе надо, я иногда просто не могу, как ни стараюсь!

Слушая Семина, Полундра в то же время думал о другом: преследуемое судно вызывало у него какие-то неясные подозрения. Ничего такого, казалось бы, здесь нет. Ну, переделал какой-то любитель бывший торпедный катер под свою яхту, да и дело с концом. Но что-то недоброе исходило от видневшегося на горизонте корабля.

Павлов, взяв оптику, стал разглядывать корабль. Он стоял неподвижно, качаясь на волнах. Как профессионал, Полундра сразу понял, что яхта действительно раньше была торпедным катером. Впрочем, оставшиеся на ней торпедные аппараты, у которых сейчас хлопотали люди, не позволяли в этом усомниться.

– Интересно, – хмыкнул Павлов. – Забавный кораблик. И что это они удумали?

То, что произошло дальше, безмерно удивило Серегу, привыкшего, казалось бы, ко всему.

– Ты смотри, что делается! – заорал Семин, указывая вправо. Он производил впечатление человека, обнаружившего у себя на дачном участке инопланетный корабль. Но Полундра уже и сам увидел, как торпеды пошли в сторону российского побережья.

– Да что же это такое? – в изумлении уставился на Полундру Семин. – Ты это видел?

– Однако, – выдавил из себя Павлов. – Торпедные стрельбы с иностранного, да еще гражданского судна рядом с территориальными водами России – ничего себе!

– При этом ясно, что это не учения!

Полундра тяжело взглянул на Семина. Дело в том, что Семин, когда катер особенно подпрыгнул на волне в самом начале путешествия, ухитрился долбануть по приборной панели рации банкой пива, выведя прибор из строя. Поэтому о связи не могло быть и речи.

– Закон подлости, – сокрушенно потупил глаза напарник. – Кто же мог подумать, что такое случится?

Павлов только рукой махнул. Действительно, что тут скажешь…

– Ладно, – встрепенулся Полундра. – Единственно верное решение – это преследовать нарушителя.

– До полной победы! – откликнулся Семин.

Полундра сжал зубы.

– Гони, Серега! – навис над его плечом Семин. Он сжимал поручни побелевшими от напряжения руками. Только бы настигнуть этих козлов! А там уж…

Что будет дальше, что такое «там уж», он, видимо, и сам не представлял. Его обуяла жажда мести. Это был тот самый миг погони, когда забываешь обо всем и превращаешься в охотника, гонящего дичь. Когда просыпаются древние, полузабытые инстинкты.

– Ну, суки! – торжествующе хохотал в полный голос Семин. Он, здорово разгоряченный немалым количеством выпитого пива, так ревел над ухом у Полундры, что перекрывал даже звук мотора.

«Вот дал бог голос, – поморщился Полундра. – Словно труба иерихонская».

– Ну, держитесь, уроды! – кричал, потрясая банкой пива, Семин. – Что, если в открытом море, то законы для вас не писаны? Мы вам покажем законы!

Полундра мыслил более трезво, не позволяя себе забыть обо всем. Он понимал: легкой победы не будет. Да и будет ли она вообще?

Катер летел, как на крыльях. Флаг Военно-морских сил Российской Федерации реял на ветру. Полундра, сидя у штурвала, выжимал из двигателя все, что мог. Постепенно, хотя и медленно, расстояние между судами стало сокращаться. Скоростные характеристики у яхты и катера были примерно одинаковые, но у катера было небольшое преимущество – он был легче и маневреннее. Яхта понемногу приближалась, и уже без бинокля можно было разглядеть торпедные аппараты, уже зачехленные.