Не знаю, как насчет Венеры, но примеченная Луиджи деваха и на меня произвела приятное впечатление: молодая, лет двадцати, высокая и стройная, с короткими смоляными волосами. Подробностей не разглядел, далеко, да и сидит боком. Спросите, как догадался насчет высокой? Да элементарно, сравнил с подружкой, над которой та возвышалась на полголовы. А за эталон я ее принял, потому что прекрасно знал вот уже год как – это оказалась Асти. В коротком облегающем платье из чего-то блестящего и изящных туфельках вместо обычных шортов и ботинок а-ля Лара Крофт, да и на голове изобразила что-то объемное, нарочито небрежное, как будто косы неплотно заплела, но, вне всяких сомнений, именно она.

А с чего бы мне еще шифроваться? Перед незнакомыми девицами робеть не привык, уже взрослый мальчик. Зато с мисс Свенссон пересекаться отчаянно не хотелось. Особенно с учетом того обстоятельства, что рядом со столиком торчал какой-то хлыщ, по виду – типичнейший клаббер, из той социальной прослойки, что традиционно именуется «золотой молодежью». То бишь априори хамоватый, наглый и высокомерный. Кстати, вот и разгадка, где я название слышал – утром Астрид упоминала ди-джея на астероиде. И что вроде бы ее сюда приятели звали. Получается, хлыщ – приятель? Не, судя по позам и реакции девушек, свободный охотник вроде Луиджи. А с приятелями, скорее всего, не срослось. С другой стороны, мне какая разница? Как отмазка прокатит. Пойду, дружка обрадую.

Обратный путь много времени не занял, и вскоре я плюхнулся на диван напротив умиротворенно потягивавшего пиво Луиджи.

– Обломайся, Лу, их уже какой-то щегол обхаживает.

– Досадно, – чуть не подавился портером тот. – Когда успел?!

– Вот как раз сейчас, – пожал я плечами. – Пока один ленивый итальяшка пивасом накачиваться изволит.

– Я бы попросил!

– А я бы отказал. Все, fratello, расслабься. Ушел поезд.

– Блин, придется новых искать, – окончательно расстроился Луиджи. – А ты уверен, что он их… того?

– Уверен. Прямо по твоему совету, как не надо делать – подвалил к столику и осыпал непристойными предложениями.

– Козлина. Ни себе, ни людям!..

Спасибо, друг, утешил. Прямо от души отлегло. Не, реально ведь ревную! И с какого перепуга, позвольте поинтересоваться?! Надо с этим что-то делать…

– Пойду, посмотрю, – поднялся с дивана Лу. – Сторожи место, я скоро.

Ну-ну. Флаг, как говорится, в руки. А я лучше на сцену попялюсь – вроде как движуха там какая-то. Зря, что ли, столько бабла за вход отвалили? Да и любопытно стало, что за зверь такой – DJ Суперсоник.

Синьор Монтанари слово не сдержал: ушел, и как в воду канул. Но до меня этот факт дошел не сразу, все дифирамбы, спетые Суперсонику и Николя, оказались правдой. Парни подняли зал на уши уже к третьему треку, и очень скоро танцпол заполнила двигающаяся в такт музыке толпа. Я не любитель толкотни в партере, больше по части послушать, но, вынужден признать, ритмичная электроника в духе старинных Pendulum, сдобренная толикой ямайских мотивов и приправленная по вкусу медитативным речитативом Faithless, и меня завела. Звук в клубе оказался на диво приличным, и я, откровенно говоря, кайфовал. Вечер определенно удался. Все-таки не зря на посулы синьора Монтанари повелся. Вот, кстати, и он, соизволил вернуться.

– Голяк! – объявил Лу, устроившись на законном месте. – Черт, и пиво нагрелось! Заменить бы…

– Ты поэтому так долго?

– Угу. Столько девчонок, mia madre! И все с парнями! Есть, конечно, пара вариантов, но тогда мне надо еще пива. Много.

– Знаешь, как у нас говорят?