Говоря проще, Герис давала понять, что не особенно расположена выслушивать доводы в пользу Прохвоста.

У богов имелось собственное мнение, и они начали громко его высказывать.

– Прекратите! – рявкнула Герис. – Дебаты устраивать не будем. Проголосуем. Оставляю и за собой право голоса. Сперва обсудим Лака. Голосую за то, чтобы милосердия ему не оказывать. Этот сукин сын должен остаться здесь.

Шестеро Старейших согласились с ней. Спренгуль и Фастфаль пришли в смятение, но потом с неохотой поддержали большинство.

По отношению к ним проявили мало терпения, они были слабейшими из освобожденных Орудий.

– Ладно. Превосходно. Прохвост остается тут. – Герис указала на яйцо, оставшееся от бога войны. – Здесь у меня нет четкого мнения. О нем я ничего не знаю. Вступлю, только если голоса разделятся поровну.

Но этого не произошло. Тихого Зира, которого в нынешние времена почти никто и не помнил, уважали все соплеменники. Его товарищи, по всей видимости, думали, что ему следует занять место верховного божества. Он был самым мудрым и самым старшим.

– Остается Красный Молот. Мыслить и планировать не умеет, поэтому и оказался в таком положении. Разное о нем говорят. Думаю, он наверняка выкинет еще какую-нибудь смертельно опасную глупость, вздумай я его воскресить.

Трое Старейших проголосовали за воскрешение, двое против; Гаурли и Гаурлр воздержались, а с ним и приемная дочь Красного Молота Старица.

Остальным было плевать.

– Присоединюсь к тем, кто против, – сказала Герис. – Пока присоединюсь. Значит, голоса разделились поровну – три на три. Железноглазый, займись Лаком и Красным Молотом. Лака нужно оставить здесь, Красного Молота прихватите домой, пусть лежит пока. Что это вдруг у тебя так глазки заблестели?

– Лака отдают на милость элен-коферов? Лака, который причинил нам столько зла? Бесценный подарок.

– Железноглазый, ты не сможешь ему отомстить.

– Но…

– Чтобы ему отомстить, придется его воскресить. А этого допустить нельзя. Я именно потому и хочу его здесь бросить, чтобы не осталось никаких шансов на воскрешение. Если Лак выберется из этого мира, то рано или поздно отыщет себе помощников – вроде тех людей, что пытались воскресить своих Старейших в Коннеке.

Железноглазый злобно посмотрел на Лучезарных и сказал:

– Хочешь на меня это все свалить?

– Временно. В один прекрасный день Красный Молот уже не будет так опасен – и я верну его.

Жатва принялась возражать.

– Нет, не сразу, – ответила ей Герис. – Не хочу, чтобы он выскочил и на всех накинулся, понимаешь?

Пайпер Хект перехватил взгляд Фебруарена. Старик, похоже, тоже поражался этой новой Герис.

Корабль покачивался в гавани возле причала. Бесхозное судно стало частью местного пейзажа и едва держалось на плаву – а ведь когда магии было достаточно, оно превращалось в золотую ладью.

Гномы вывели ладью в залив и гребли до тех пор, пока не добрались до невидимого барьера. С причала казалось, что море вдали окутывает туман, но возле барьера, если хорошенько прищуриться, становилось видно срединный мир: покрытое волнами холодное темно-серое море, в котором то тут, то там плавали глыбы льда, отколовшиеся от ледников на севере. В этой части срединного мира про лето давно забыли.

– Приготовьтесь, – велел Железноглазый Старейшим. – Магия срединного мира уже не та, но даже ее остатки ужалят вас. Такого вам не доводилось пробовать вот уже много лет. Когда она на вас обрушится, не потеряйте себя.

Асгриммур в одиночестве стоял на корме.

– Он что – хандрит? – спросил Хект у Герис.

– Боится. Не хочет снова перемещаться с помощью Модели. В последний раз едва уцелел.