Когда Маша тыкала в них пальцем, они сжимались и уменьшались в размере. И у девушки это вызывало неописуемый восторг.

– Ты уверена, что это слизняк? – сморщив нос, спросил я. – Что-то похоже на другое…

– Не, ну такого я никогда не видела, – честно призналась она. – Да и цвет, странный, зеленый, как у подземной жабы, но это точно слизняк. Посмотри, вон сколько слизи…

Когда она сказала слово «слизь», за спиной, метрах в четырех, хрустнула ветка. Девушка внимания не обратила, а вот я… не мог не отреагировать.

Моментально обернулся, посмотрел в листву, откуда послышался звук и прошептал:

– Верещать прекращай, мы здесь не одни.

– Почему ты так решил? – притворно тихо спросила Маша. – Мы отошли метров на двадцать от кромки леса. Здесь неопасно. А шакалы в лес не ходят, только по полям бегают.

После ее слов, небольшое деревце перед нами качнулось.

И учитывая, что ствол там был не пять сантиметров в диаметре, его задело что-то крупное. Уж явно размерами не меньше, чем человек? Может, какой лесник?

Но даже после такого «знака», зеленоглазая ничего не сказала. Она просто пожала плечами.

Я искренне засомневался в том, что она вообще способна выжить в таких условиях. И мне даже стало интересно, как такая, как она, вообще может где-то учиться.

У нее не было инстинкта самосохранения, от слова совсем…

Звук ломающейся ветки, появился еще раз, но уже в другой стороне от этого стола. Я обернулся и опять же, увидел, как шатается маленькое деревце. Но, сука…

Хруст повторился, на сей раз сзади. Прямо за мной и в следующий миг, меня что-то ударило по макушке, да так, что мир перед глазами поплыл яркими пятнами.

– Эй, Жендос! – противный, гнусявый и явно мужской голос зазвучал где-то справа от меня.

Я попытался открыть глаза. Но… не смог почувствовать контроля над телом. Словно меня что-то связало. Или не что-то, а кто-то.

– Чел, походу, коньки отбросит сейчас. Ты посмотри, – противный голос стал ближе ко мне. – У него из башки кровь течет. – Как вообще этот придурок Бобров ходит? Он же к кровати был прикован!

– Я сам охерел когда увидел, что он ходит! – зазвучал новый голос. – И эта курица, до сих пор ему утку меняет…

– Она-то че, очухалась?

– Не, лежит, словно окаменела. Ноги хрена с два раздвинешь!

– Мы ж не убили ее? – голос перешел в степень «волнения». – Просто это, Жень… поиметь ее, это одно. Скажем, сама глазки строила. А вот убить, можно и с академии вылететь. Сам знаешь, следы найти вообще не проблема.

– Да не, все с ней нормально, – ответил «Женя». – Это побочка снотворного, которым я ее накачал. Минут десять-двадцать, и тело в норму придет, можно пользоваться. Она ничего и не вспомнит!

Твою мать. Что там за малолетние извращенцы собрались? Я вообще где? В лесу?

Где бобролюди? Где мой автомат?

Это что, мое воображение со мной играет?! Что за детские голоса?

В следующий миг что-то холодное коснулось моей шеи. Затем что-то теплое надавило на кадык и начало прижимать его. Да так, что «хрящ» в затылок можно было вмять.

– Не, живой еще, смотри-ка! – голос «первого» появился вновь. – Вена вон как пульсирует!

– Давай добьем? – неожиданно предложил «второй». – И так инвалид, хрен ли ему мучится? Да и Машка теперь в академии появляться начнет! Можно и там ее будет накачать! А то вся такая недотрога… фу, – паренек издал гортанный звук и сплюнул.

Как добьем? Кого добьем? Меня? Вы че, суки…

– Твари, – выдохнул я из себя в тот же миг, как в голову пришла мысля:

«Нет, это не сон. Я в лесу, мне больно. Это тут меня добить пытаются, а Машкой попользоваться. Это все не сон, это… реальность!»