Из ресторана доносятся веселые песни. Слышен громкий смех и перезвон бокалов. А у меня под ногами растоптанные орхидеи, и мое сердце разрывается от тревоги и отчаяния, потому что Эрика осталась совсем одна в поезде. В отчаянии не только я. Обе наши семьи, кажется, погрязли в тягучем чувстве безысходности. Когда я летел к родителям на каникулы, я планировал провести тихое рождество в кругу семьи. Посидеть у камина с матерью и отцом, повеселиться с Антоном, всласть покататься на лыжах.

Все рухнуло в один момент. Ни о каком спокойном рождестве не может быть и речи, пока я снова не увижу Эрику.

— Я верну ее, — поворачиваюсь к участникам разыгравшейся драмы я. — Пусть спокойно доберется до Москвы. Я соберу вещи, и завтра утром тоже отправлюсь в Москву.

— Я с тобой, — решительно сверкает взглядом тетушка Эрики.

— В Москве вас будет ждать Иван. Я уже связался с ним по скайпу, — поглядывает на нас Щербаков.

— Для чего нам Иван? — морщусь я.

— Потому что Эрике нужна охрана. У меня кроме нее никого нет! А придурков на свете полно! Мало ли, кто захочет ее похитить! — рычит партнер, и я понимаю, что с ним бесполезно спорить.

— Хорошо, пусть Иван будет наготове, но не показывается ей на глаза до того, как я с ней поговорю. Зашиты в лице брата-полицейского достаточно. Иначе вы спугнете Эрику, и она окончательно откажется с нами общаться.

— Не уверен, что это здравая идея – доверить Эрику брату!

— Но иначе мы ее потеряем! Как думаете, долго вам удастся удерживать ее на привязи после всего, что произошло?

— Ладно, пусть не показывается до тех пор, пока ты с ней не поговоришь, — скрежетая зубами, соглашается со мной Щербаков.

— А я уже так обрадовалась, что к следующему новому году у нас будет еще одна молодая семья, — снова всхлипывает моя мама. — Все так прекрасно складывалось… Как подумаю, что вы по-настоящему понравились друг другу, так сердце кровью обливается…

— Мам. Если нам суждено быть вместе, то так и случится, — хмурюсь я.

— Я попрошу, чтобы подготовили самолет, — смотрит на меня отец.

— Отлично, — сдержанно киваю я. — А сейчас предлагаю всем вернуться в ресторан и отметить новый год. Как соберу вещи, присоединюсь к вам.

Мы по очереди покидаем номер, в котором остановились Эрика и ее тетя. Я иду наверх, к себе. Остальные спускаются в ресторан. Надо держать марку.

В своем номере я быстро собираю вещи. По большому счету я еще не успел толком их распаковать, потому что был занят Эрикой.

На вешалке вместе с пальто висит красивый темно-зеленый шарф, подаренный Эрикой еще днем. Кажется, будто моя жизнь раскололась надвое – до ее отъезда и после. Мне горько, что милая и хрупкая Эрика так и не пошла на новогодний банкет рука об руку со мной, а вместо этого едет одна в поезде.

Недолго думая, я беру из бара бутылку портвейна и покидаю номер. Но я отправляюсь не в ресторан. Я иду наверх, в бассейн под стеклянным куполом, оформленным в виде звездного неба. Распечатываю по дороге портвейн. Отхлебываю из бутылки. С новым годом, Виктор!

Как же тихо. Горят только подсветки на стенах и под водой. Переодеваюсь в раздевалке в плавки, оставляю свою одинокую спутницу на лежаке и с разбега ныряю в теплую воду. Проплываю под водой целую дорожку, и только тогда выныриваю. Переворачиваюсь на спину и медленно отталкиваюсь от бортика. Смотрю наверх. В темноте видно звезды. Они мерцают яркими и холодными точками. Летят стрелками падающие звездочки. Да уж, мастера потрудились на славу, создавая эту небесную красоту. Будто настоящее небо раскинулось перед глазами. Интересно, Эрике бы понравилось небо над бассейном? Она так тонко провела связь между своим состоянием и орхидеями, когда говорила, что не хочет переезжать в Омск. Наверное, ей бы здесь понравилось. Ночь, падающие звезды над головой и ни души вокруг.