Лейди. Это какой же?

Вэл. Те, на ком еще клеймо не проставлено.

Лейди. Проставят, и еще как.

Вэл. Для начала меня изловить надо.

Лейди. Ну тогда вам лучше не задерживаться в нашем округе.

Вэл. Знаете, есть такая птица без лапок, которая не может нигде присесть, и ей приходится всю жизнь проводить в полете? Это правда. Я однажды такую видел, она умерла и упала на землю. Была она светло-голубого цвета, а тельце у нее было маленькое, вроде вашего мизинчика, да-да, вроде мизинчика, а сама такая легкая, как перышко. А крылья широкие, но прозрачные, под цвет неба, и сквозь них все видно. Это называется защитной окраской. Камуфляжем. На фоне неба таких птиц не видно, и поэтому ястребы не могут их поймать, они их не замечают в высоком голубом небе у самого солнца!

Лейди. А если день пасмурный?

Вэл. А если пасмурный, то они залетают так высоко, что проклятым ястребам их не достать. Но у этих птиц совсем нет лапок, и всю жизнь они летают, а по ночам спят на волнах ветра, вот так расправляют крылья и парят, когда другие птицы складывают крылья и спят на деревьях… (Негромко начинает звучать музыка.) Они спят на ветру и… (Его взгляд становится мягким и пустым, он берет гитару и подыгрывает музыке.) …никогда не садятся на землю, разве что перед смертью!

Лейди. Хотела бы я стать такой птицей.

Вэл. И я тоже, да и многие другие – чтобы никогда не жить в грязи!

Лейди. Если вам доведется найти на земле такую погибшую птицу, покажите ее мне, потому как мне кажется, что вы все сочиняете про таких птиц. Потому что мне думается, что ни одно живое существо не может быть таким свободным. Покажите мне одну из таких птиц, и я скажу: «Да, это совершенное творение Господне!» Я отдала бы магазин со всеми товарами, лишь бы стать такой крохотной птичкой небесного цвета… За одну ночь, чтобы спать на волнах ветра и парить!.. Парить под звездами…

Джейб стучит в пол. Лейди переводит взгляд на Вэла.

Потому что я сплю с сукиным сыном, который купил меня на дешевой распродаже, и за пятнадцать лет не видела ни одного хорошего сна, ни одного… Ой, черт! Сама не знаю, зачем я душу изливаю первому встречному… Вот… (Со звоном открывает кассу.) Возьмите доллар и идите поешьте в круглосуточной закусочной у шоссе. Утром возвращайтесь, загружу вас работой. Начнете здесь продавцом, а когда заново откроется кондитерская, ну может, и там на что сгодитесь… Дверь сама защелкнется!.. Но сначала давайте-ка проясним ситуацию.

Вэл. Какую ситуацию?

Лейди. Ваши таланты меня не интересуют, да и вы сами интересуете меня не больше, чем трава на ветру. Если это ясно, то мы сработаемся, а если нет – то вам же хуже!.. Я, конечно, понимаю, что вы с приветом, но тут много таких, у кого привет еще больше, а они знай себе свободно разгуливают, а иногда еще и высокое положение занимают. Запомните – со мной никаких финтов и выкрутасов. А теперь идите поешьте, вы проголодались.

Вэл. Можно я ее здесь оставлю? Подругу жизни? (Это он о гитаре.)

Лейди. Оставьте, если хотите.

Вэл. Спасибо, Лейди.

Лейди. Не за что.

Он подходит к двери, вдалеке яростно лает собака. Вэл с улыбкой оборачивается к Лейди.

Вэл. Я ничего о вас не знаю, кроме того, что вы добрая, я таких добрых редко встречал! Буду у вас работать на совесть, честно и без волынок. А что до вашей бессонницы – так я знаю, как это поправить. Меня одна остеопатша научила, как слегка помассировать шею и хребет – и спишь глубоким, здоровым сном. Ну спокойной ночи.

Он удаляется. Проходит несколько секунд. Лейди запрокидывает голову и смеется звонко и весело, как ребенок. Затем оборачивается и во время опускания занавеса с изумленным выражением лица берет гитару и пробегает по ней пальцами.