– Пумпа-пумпа, пум-пум.

– Белая армия, черный барон… – слишком звонким голосом начал Прутков. Все же, наверняка, парню не было и восемнадцати. Соврал в военкомате, негодник. – Снова готовят нам царский трон…

– Тынц-тынц … – вступили, надо думать, литавры.

Песня настолько захватила самих артистов, что никто из них и не заметил, как к театральной труппе подошел здоровенный боец с такой же здоровенной лохматой собакой.

– Во дают, – не утерпел боец. – Прямо тебе оркестр!

Его мохнатая собака была не настолько очарована исполнением, она просто огляделась и сунула морду в миску с кашей, которую держала невысокая девчушка.

– Мамочки! Медведь! – завизжала девчушка, бросила миску с кашей и рванула наутек.

Круг зрителей тут же распался. Люди понимали, что это не медведь, но уж очень непривычные размеры были у псины.

– Бабулько, мать твою!!! – взревел Ясенцев. – На кой хрен притащился?!

– Ну все, – разочарованно махнул рукой Листин, вытирая губы. – Весь концерт испоганил…

Пришедший парень понимал, что за такое вмешательство никто его по головке не погладит. Еще чего доброго собаку жратвы лишат.

– Товарищи! Да какой же это вам медведь?! – пытался он хоть кого-то удержать. – Это же… Это же такой же артист! Вано! Вано его зовут. Можно Ванькой просто… Леха! Ясенцев! Ну чего у тебя там дальше? Чего ты концерт совсем не ведешь? Вот ведь ты лентяй какой! Люди ждут, а ты!

– Да пошел ты!.. – расстроился Ясенцев. – Принесла нелегкая…

– Не-не, мы готовы, – крутил головой во все стороны Бабулько. – Кого надо сыграть?

– Гамлета, – пробурчал Прутков. – Играть он приперся… Сам всех распугал…

– Ладно, я сам… – отчаянно махнул рукой Бабулько и кинулся в присядку. – Эх, яблочко, да куда котисся… Вано! Пляши давай! … Там-тарам-там-там…

Здоровенный Вано даже ухом на хозяина не повел, зато он аккуратненько подполз к мешку с сухарями начал аппетитно хрустеть.

Люди начали возвращаться.

– Слышь, плясун! А твой пес-то чего умеет, кроме как жрать?! – доносились из толпы веселые голоса. – Пляши, хозяин! Старайся! Собака-то умнее оказалась!

– Ванька, ирод!!Пошел отсюда! – грудью кинулся защищать мешок Листин. – Бабулько, гад здоровый! Убери своего медведя!

– Бабулько, быстро иди отсюда! – шипел Ясенцев. – Вали отсюда, пока еще не все разбежались.

Но Бабулько любыми путями решил исправить положение.

– Граждане крестьяне! – кричал он, вздымая руки вверх. – Не расходитесь! Чего ж вас несет-то?! Ванька! Прекрати жрать!.. Товарищи! А я… Я фокусы умею показывать! Вот не сойти мне… Есть у кого лепешка? Лепешки ни у кого нет?!

– Такой-то фокус мы и сами знаем! – кричала толпа. – Твой-то медведь уже показал фокус с лепешкой!

– Не сдавайся, Бабулько, – уныло бормотал Ясенцев. – Позорься до последнего… Прутков! Пойдем… Листин, мешок забирай…

Дом, который расположился в густых зарослях сирени, был отдан командованию под штаб.

– Обстановка сейчас крайне напряженная, – склонился над картой капитан. – Не сегодня-завтра немец в наступление рванет, а помощь к нам не скоро подойдет. Рассчитывать надо только на себя. Сержант Сенин, твоих собак по полной надо использовать.

– Товарищ капитан, – струной вытянулся Сенин. – Наши собаки работают по всем профессиям. И саперы они, и санитары, и грузы на них таскаем, чего уж…

– Знаю. Но сейчас надо освоить еще две специальности – диверсантов и истребителей.

– Диверсантов – это понятно, а истребителей? – не сразу сообразил Сенин. Вернее, боялся сообразить.

– Да, Сенин! – повысил голос капитан. – Истребителей! Собаки должны подрывать танки! И они будут подрывать их!.. Даже если придется подрываться самим! Тебе должно быть известно, что сейчас воспитываются десятки псов, которые могут кинуться под танк!