– Твоя работа? – мрачным голосом спросил он.

– А есть варианты? – не менее мрачно поинтересовался Фармавир.

– Без вариантов, – кивнул Баррагин. – Теперь скажи, что это было?

– Это был Абубарт.

– Я здесь!!! – прокричало неведомое над головой Фармавира, и он снова вздрогнул.

– Уйди отсюда, недоумок! – рявкнул он.

– Я здесь!!! – прокричало существо у входа в лабораторию, и уже из коридора донесся ответный крик:

– Я здесь!!!

– Их стало двое?! – ужаснулся профессор. – Фармавир, не вздумай еще раз произнести свое заклинание!

– Подумаешь, покричат немного… – пожал плечами Фармавир.

– Немного? – переспросил профессор. – Сколько времени действует твое заклинание?

– Сейчас посмотрю, – Фармавир уткнулся в книгу. – Судя по книге, чем проще заклинание, тем дольше оно действует.

– А точнее?

– Двадцать три… хм-хм…

– Минуты? Часа?

– Года…

– Года?! – ужаснулся профессор. – Срочно создавай антизаклинание, иначе не пройдет и суток, как палач избавит тебя от головы!

– С этим не поспоришь…

Абубарты убрались прочь из лаборатории, их крики становились все тише и тише. Приложивший ухо к замочной скважине Баррагин дождался, пока их голоса стихли вдали, и облегченно выдохнул.

– Ушли, – радостно сказал он. – Можем продолжать работу. Вы пока тут прибирайтесь, а я сбегаю за новым ведром.

– Я могу тебе его наколдовать! – вызвался Фармавир.

– Не в этой жизни, – ответил Баррагин.

– Ты уверен, что оно понадобится тебе в следующей?

– Нет, но я наперед не загадываю.

– Короче, делать ведро, или нет?

– Не сейчас. Позже, когда освоишься с заклинаниями и не создашь вместо грозы козу в черную полосу.

– А как я могу освоиться, если мне не дают развернуться? – возмутился Фармавир.

– Это проблема, – согласился Баррагин. – Но ты уж постарайся. Выйди в чисто поле, например, и там побуянь от всей души. И тебе польза, и нам спокойствие. Разве только чисту полю не повезет, но это уже неважно. До пенсии зарастет.

– А вот и пойду, – вдохновился Фармавир. Подхватил толстенную книгу, крякнул от тяжести, вернул книгу на место и скептически посмотрел на корешок: получится ли оторвать пару страниц, чтобы не таскать за собой неподъемный том? Наткнуться вместе с ним ночью на разбойников – и последним точно не повезет: этим томом, если хорошо размахнуться, убить можно. Или улететь вместе с ним к черту на кулички. – Слушайте, а где у нас была тележка для крупногабаритных грузов?

– Где-то там, – указал в сторону большой кучи сломанной мебели Баррагин.

– Предлагаю для начала восстановить лабораторию, а потом крушить новый полигон, – сказал профессор. – Как раз и тележку откопаем и используем, если ее не деформировало падающими шкафами.

Фармавир подумал и махнул рукой.

– Так и быть, займусь антизаклинанием здесь…

День, отведенный под уборку, пролетел быстро. Никто и не ожидал, что последнее ведро с песком полетит на улицу с последними лучами солнца. Баррагин устал настолько, что еще раз выронил ведро: уже и руки не держали, и голова толком не работала. Двор к наступлению ночи превратился в небольшой аналог пустыни, разве что ящерицы не бегали по рассыпанному красному песку.

Пришедший после заката в лабораторию Альтарес ужаснулся при виде осунувшихся, с красными глазами коллег, взирающих на цветущего прогульщика с ненавистью и желанием убить его прямо на месте.

– Слава работникам умственного труда! – поздоровался он, подошел к лабораторному столу и с любопытством оглядел кипящие жидкости в пробирках и банках – профессор не терял времени, и, едва были установлены и очищены от песка целые столы, принес из кладовой лабораторное оборудование и взялся за опыты.