Деньги у меня теперь водились, и по широкой мостовой вышагивали новые сапоги из бычьей кожи. Отличные, крепкие, на толстой подошве и с частой шнуровкой почти до колена. От такой обновки настроение моё было радостным, и я, насвистывая под нос знакомую мелодию, свернула в нужном мне направлении.

Харгидовая улица, на которой жила Эрика Томсон, располагалась ближе всех к академии, на самой окраине Кроуница. Это был тихий район с приличными домами, трубами канализации и цветами на подоконниках. Ветер здесь гулял особенно сильный, он подгонял пухлых рудвиков, спешащих по своим важным поручениям. Наверняка подобным моему.

Я вошла под широкую каменную арку, быстро оглядела тихий дворик, юркнула к нужной двери и постучала.

В глаза немедленно бросилась нить алых ягод, похожих на крохотные Красные Луны. Рябиновые бусы, призванные принести в дом благословение семи богов Квертинда, болтались не только на дверной ручке, но и обвивали круглобокий фонарь над входом, напоминающий переспелую тыкву. Должно быть, Эрика Томсон нуждалась в богах больше остальных. И уж точно больше, чем я.

Фонарь премерзко скрипел, почти как старик Минестл, возмущённый праздничным украшением и рваными порывами морского ветра.

Дверь открылась, и я натянула улыбку.

– Доброго дня, Юна, – женщина приняла у меня из рук посылку прямо через порог. – Проходи. Я сейчас.

Невысокая госпожа Томсон с тонкими бровями и жидкими волосами, сквозь которые просвечивала кожа головы, нырнула в тепло домика. Я последовала за ней, прикрывая за собой дверь.

В тёмном прозрачном облаке причёски знатной леди уже различались седые прядки. Несмотря на это, Эрика Томсон держалась достойно и выглядела очень молодо. Зрелый возраст на узком лице подчёркивала лишь мелкая сетка морщин вокруг глаз. Из-за огромного, непропорционально широкого рта я находила её похожей на жабу, но подчёркнутая аккуратность и прекрасно подобранные драгоценности всё же позволяли причислить госпожу Томсон к числу красавиц.

На шее женщины виднелась розоватая горлица, выдавая в ней ментора, а это и подавно вызывало у меня уважение к знатной леди. Я никогда не спрашивала, почему госпожа Томсон не живёт в академии, но догадка у меня была: зачастую дети аристократов стыдились присмотра своих менторов. А мейлор розовой горлицы – и подавно.

Хозяйка дома взмахнула полами шёлкового халата и взбежала по лестнице, изящно перебирая ножками в мягких туфлях. Я же осталась топтаться на пороге.

В последнее время мне доводилось бывать тут слишком часто: дом Эрики Томсон уже почти превратился в ломбард или, скорее, музей. Антикварные предметы искусства находили своё место в коллекции аристократки и были любимы не меньше, чем именное оружие – воинами. Стены были увешаны гобеленами и картинами разных стилей, специальные полки служили витринами для статуэток, сувениров и расписной посуды. На дальней стене висели маски веллапольских демонов – грозные и злые, словно ожившие легенды древнего княжества.

В свои посещения я успела тщательно рассмотреть диковинные вещицы увлечённой женщины и даже пополнить их ряды своими доставками. Полюбоваться здесь действительно было на что, но сейчас центром внимания в комнате был молодой парень, что казался не меньшим произведением магии Нарцины, чем окружающие его предметы.

Высокий длинноволосый блондин с тренированным жилистым телом развалился на широкой кушетке. Почти раздетый: на нём были только свободные летние брюки и тиаль с горящим внутри мечом. И парный знак соединения, конечно, который невозможно стереть или замаскировать иллюзией, – едва заметная летящая птица.