Та девчонка (совсем еще малышка), что встретилась одурманенном вампиру в подворотне… Ее лицо навсегда останется в памяти. Мать бродяжки смыло очередной волной холеры, захлестнувшей в тот год Европу. Отца зарезали в подворотне за неуплату карточного долга. Злодейка-судьба погнала осиротевшую кроху на залитые помоями и нечистотами улицы. Туда, где на нее похотливо смотрели уличные торговцы. Туда, где время от времени ей перепадала монетка от сердобольных толстух. Туда, где ледяной ветер морозил улицы, вынуждая пребывать в постоянном движении и предвкушении согревающего рассвета.

Камиль заметил несчастную, когда та, в конец озябнув, прислонилась к двери заброшенного дома, дрожа всем телом и постанывая. Но еще до того, как вурдалак осознал, что происходит, его бледные ладони, точно когтистые лапы хищной птицы, схватили девчушку и, в следующую секунду, вниз по пищеводу хлынули обжигающие потоки, унявшие тремор желудка. Арно ненасытно глотал кровь, даже не пытаясь остановиться. И только испив ребенка до дна, он в ужасе отпрыгнул и зажал пылающий рот ладонью. Обмякшее тело жертвы повалилось на ступени. В остекленевших глазах отразился свет тусклого фонаря.

Малышка Жоржета (или просто Жози, как ее ласково называла мать) обернулась фарфоровой куклой, которую случайно забыл на пороге нерадивый хозяин. Никаких мученических гримас, никакой боли. Только легкая, едва различимая улыбка, что никак не вязалась с ужасом произошедшего. Казалось, девочка нашла то, чего так долго искала, выход из грязного тоннеля, пропахшего мочей, рыбой и лошадиным навозом. В считанные мгновения он ушла на небеса… туда, где ее с нетерпением ждала мама (Камилю отчаянно хотелось в это поверить). Приблизившись к обескровленной, вампир закрыл огромные (на фоне осунувшегося лица) глаза Жози. От ее плоти по-прежнему исходило слабое тепло, отчего внезапная, горячая слеза прокатилась по щеке убийцы, вынудив его плотно сжать губы.

Камиль чувствовал, как вместе с чужой кровью в него проникли тысячи бессвязных воспоминаний. Хорошие, плохие, страшные, постыдные… разные! Они звучали голосами неизвестных людей, источали ароматы и дарили прикосновения. Арно не сомневался: он знает об умершей все! Так, словно тонюсенькая книга ее жизни раскрыла перед ним свои прозрачные страницы… В момент наивысшего помешательства Камилю померещилось, что он и есть Жози. Ненадолго пришлось ощутить всю глубину того страдания, в котором тонула малышка. Прогнав видение, вампир с ужасом осмотрел собственные руки, ощупал лицо. Потребовалось некоторое усилие, чтобы вспомнить, кем он был до встречи с Жоржетой и как оказался тут, на окраине Парижа в столь поздний час. Разум неохотно выдавал обрывки воспоминаний, но вскоре сжалился и вновь позволил стать собой.

Парень, чья звериная суть затухла, как угли, на которые выплеснули остатки вина из графина, сел рядом с бездыханным ангелом и закрыл глаза. Теперь ему казалось, что они вместе ждут чего-то. Обезумевший ветер, стенавший на крыше трехэтажного дома, тоже понемногу успокоился. «Прости меня, Жози…» – шепнул Камиль перед тем, как задремать.

Очнувшись у себя дома, в кресле перед затухающим камином, он почти убедил себя в том, что все воспоминания – сон, но тут же пришлось убедиться в обратном. В серой золе, что местами отдавала бледно-оранжевым свечением, лежала куча тряпья, в которой угадывалась парадная одежда. На рукаве рубашки, до которого не сумел добраться жар, отчетливо багровели крупные пятна крови. Глядя на это, юноша ощутил стойкий металлический привкус во рту. Нет, это не было видением. «Такой теперь будет моя жизнь. Всегда» – сухо протянул Арно и вернулся в смятую постель, чтобы забыться еще более крепким сном, от которого он пробудится лишь две ночи спустя… вновь голодным.