Даже мой дед до последнего верно служил Империи, будучи как раз генералом. Он командовал армией Южного округа. По этой причине у него и не хватало времени на дела Рода и воспитание сына. Война… Мои родичи, в большинстве своем, связывали свои жизни с ней и там же складывали свои головы. А те, кто слабее и трусливее, оставался в живых. Вот и весь секрет. Так и скатился некогда славный Род.

Впрочем, дед умер не на войне, но свое ранение он получил именно там, в битве с вражеским Грандом. После того, как он вернулся, то долго лечился, но ничего не помогло, и две недели назад его похоронили. Хоть я и являюсь перерожденцем в этом мире, и этих людей не могу воспринимать, как своих максимально близких людей, но к нему я питал уважение. Могу назвать хорошим человеком, хотя и очень занятым, а еще суровым. Сколько раз отец называл его тираном. Никогда «батя» не понимал этого старика, а вот я понимал. Я знал, что он делает, и какой груз ответственности лежал на нем. Впрочем, не все его решения мне нравились, но он делал, что мог и что любил.

Тем временем вагон тряхнуло еще раз, но на этот раз гораздо сильнее. На моем лице появилась улыбка.

– А что будет, если на нас нападут? – вдруг задал я вопрос своему провожающему.

Он не стал спрашивать, для чего мне это и ответил.

– В этом поезде достаточно ценных грузов, чтобы отправить с нами надежную охрану, – этого я не знал. – Разберутся и потом выдвинут претензии, а австрийцы скажут, что были не в курсе.

– Выходит, это они нападают на поезда? – решил уточнить этот момент про соседей.

– Слишком очевидно. Скорее всего, они разрешают это делать разным отбросам.

Я не просто так об этом спрашивал. Сейчас около двадцати людей передвигались по крыше шестого вагона, и они явно были не местными. Там даже Одаренный был со стихией земли, и он пытался воздействовать на рельсы, чтобы остановить поезд. Да только тот был гружен достаточно сильно, и не поддавался его слабой магии. Сейчас они с руганью медленно продвигаются вперед, по моим прикидкам, через минут пять доберутся до своей цели и отцепят половину всех вагонов, а затем подойдут основные силы.

Мой провожающий не знал этого, и я говорить ему не собирался, чтобы не создать еще больше вопросов.

– Почему не открыл прямо здесь свой подарок? – спросил он, говоря о письме, которое я спрятал в карман.

– Потом прочитаю, – пожимаю плечами и делаю вид, что мне это не интересно.

– Твое дело, – тоже пожимает безразлично он плечами, повторяя за мной, но по мимике лица видно, что ему очень любопытно.

Не собираюсь я при нем читать то, что мне написал дед. Но есть у меня предчувствие, что он как-то связан с теми событиями, которые сейчас происходят в моей жизни. По-другому, почему я получил его сейчас, не могу понять.

Мой конвоир устало принялся смотреть в окно и думать о чем-то своем. Видно, что ему не доставляет такая работа удовольствия, мне, впрочем, тоже невесело. Но я бы сказал, что интересно… Как же я мало бывал в большом мире за последние годы.

Я уже говорил, что мои родители странные люди? Так вот, они считали, что мне и дома хорошо в окружении тридцати учителей. Они еще с детства моего поняли, что у меня есть любовь к знаниям. Ведь я их усваиваю очень быстро, поэтому стали их мне давать большими порциями.

Не то, чтобы я был любимым ребенком, просто, как я потом узнал, они решили, что я отличная разменная монета в их делах. По их планам, меня должны были отдать, а по-другому это не назвать… В общем, женить меня должны были на одной очень родовитой девушке, правда, еще не выбрали, на какой… Ведь у герцога Мармазинского было двенадцать дочерей, и ни одного сына, вот и решили взять в свою семью родовитого наследника.