Тропа была длинной. И на ней могли разом проехать три легковые машины или один большой строительный, например, самосвал. Такие у меня, кстати, будут, и очень скоро. Но самый большой юмор был в том, что эта тропа была протяженностью около километра. И все это расстояние я очень внимательно расчищал. Вот только её, и всё!

Всё, что находится по обе стороны от неё, уже небезопасная зона. А потому надеюсь, что водители будут максимально осторожны. А чтобы они не съехали с дороги чисто случайно, то я сделал небольшие столбики по сторонам, и позже на них будут развешаны красные флажки. Затем поменяю их на что-то не такое очевидное, чтобы чужакам было непонятно.

В общем, у меня получилось очень небезопасная опорная база. Но это с одной стороны. С другой стороны, я очень сочувствую тем, кто захочет сюда проникнуть и что-то разнюхать или натворить. Ведь дорога будет перекрываться на ночь выезжающими, как бетонными, так и железными конструкциями. А без света здесь идти пешком – есть шанс свернуть не туда, и тогда будет “бабах”.

Когда я сообщил Гансу, что нашел безопасную дорогу и место под строительство, где мной нанятая бригада все это время возводила офис и гаражи, то он не поверил. Да и Боря верить мне не хотел. Когда он привез сюда Ганса, то они словно на расстрел шли.

– Это только мне кажется, что мы все умрем? – тихонько спросил Ганс у Бори.

– Может быть…

Тут уже я не выдержал и заржал.

– Все мы умрем! Но точно не сегодня, – повернулся я к ним. – И знаете, почему? Да потому что я с вами, и говорю вам, что мы сейчас в безопасности.

В доказательство я взял камень и швырнул его в сторону, где еще не было разминировано.

Рвануло так, что Ганс даже забыл, как говорить. Просто упал на землю, что-то мыча. Вот что значит усиленный заряд и цепная реакция. Конечно, попал в снаряд я специально. Во-первых, мне хотелось узнать, как он рванет. А во-вторых, это была лучшая демонстрация того, что здесь опасно, и если придерживаться моих инструкций, то все будет в порядке. Было еще одно. Снаряд лежал, кончиком выпирая из земли, металл прогнил, и рано или поздно он рванул бы сам по себе. А потому зачем оттягивать неизбежное?

– Ну что, насмотрелись на салют? А теперь дуйте за мной, – командую им.

– Я не понимаю… одного… – промычал Ганс. – Почему мы пошли именно ночью?!

Снова я рассмеялся.

– Хороший вопрос, – похвалил я его. – И у меня есть для тебя ответ. Мы пошли ночью, чтобы ты точно видел, насколько тяжело здесь хоть кому-то будет пройти без света, да и, впрочем, с ним тоже. А вот, если будет свет, то они выдадут себя, и можно будет вовремя подготовиться к встрече.

– Да тут и днем нормально не пройти, – снова застонал он.

Вот с виду вроде крепкий и нормальный мужик, а как рвануло два раза, так сразу ноет. Ну что за люди? Но это, правда, нормальная реакция на это кладбище. Я в первый день тоже хотел отсюда уйти. Но это был вызов самому себе, и нельзя было давать слабину. Скажу более – особенно перед самим собой.

Когда мы наконец дошли до нужного места, то парни смогли увидеть, что я там построил.

– И это всё? – приподнял одну бровь Боря.

– ВСЁ?! – воскликнул Ганс. – ТЫ ХОТЬ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО МНЕ СТОИЛО ЗДЕСЬ ПОСТРОИТЬ ТАКОЕ, И НЕ УМЕРЕТЬ?

Если бы они еще знали, что весь металл, который я потратил, был из местных боеприпасов. То думаю удивились бы, сколько их здесь. Я, как уже говорил, тоже удивился.

– Прошу вначале зайти в помещение, а затем уже делать выводы.

Сейчас они могли видеть стандартное здание в форме параллелепипеда, на два этажа, которое не выделялось ничем особенным. А вот если зайти внутрь, то можно обнаружить два этажа вниз. И на минуточку… Здесь даже была вода, и подготовлена разводка под электричество и теплоснабжение. Вот с коммуникациями, честно могу сказать, я сотворил настоящее чудо, сделав, что мог. Однако придется проделать еще много работы, и докупить оборудование, чтобы офис стал по-настоящему автономным.