Ви улыбнулась и мышкой выскользнула из комнаты.

Беременность изменила маму. Из равнодушной, гордой и колючей Марисоль превратилась в относительно ласковую женщину, уделявшую чуточку больше своего внимания дочери. Если прежде колдунья могла легко отвесить девочке оплеухи ни за что, то теперь словно стала замечать дочь и даже изредка общаться.

Но продлилось счастливое время недолго…

– Ненавижу! Подонок! Мразь! – кричала Марисоль, закрывшись у себя в комнате.

Ви, осторожно покачивая красивую люльку, в которой лежал кроха Джуди, испуганно косилась в сторону спальни матери и с тревогой вслушивалась в крики и ругательства. Что случилось, девочка не знала, но чувствовала: время, когда мама была мила – закончилось.

На следующий день все дорогие вещи, коляски, игрушки и прочая детская утварь пропали. Кроватка малыша Джудаса переместилась из материнской спальни в комнатку Вивьен. Девочка смотрела на холодное надменное лицо колдуньи и силилась понять, что произошло. Ещё вчера утром Марисоль с восторгом возилась с сынишкой, припевала, тетёшкалась с ним и радостно улыбалась. Материнская ласка даже перепала дочери: собираясь к Виталспарксу, Марисоль крепко обняла девочку и щёлкнула по носу.

– Скоро всё изменится, – промурлыкала колдунья, откидывая за спину прядь густых чёрных волос. – Вивьен, присмотри за Джуди, я скоро вернусь.

И она ушла, а потом…

– Заткни этого мелкого. Достал орать! – с горящими от ненависти глазами процедила Марисоль, влетая в комнатушку дочери.

У Джудаса пятый день не спадала температура под сорок. Ви пыталась помочь братику, но в силу своего возраста ничего особо не могла сделать.

– Его надо показать врачу! Мама, давай отвезём Джуди в больницу! Или пусть его осмотрит хотя бы Лили, – с мольбой обратилась к матери девочка.

Лили была в ковене местной целительницей. Не самой талантливой, поскольку даром исцелять обладали в основном светлые ведьмы, что черпали силы из природы. В ковене Виталспаркса жили только тёмные маги, так что дар Лили не был врождённым, но колдунья старалась.

Но Марисоль презрительно фыркнула.

– Какая Лили! Эта бестолковая выскочка не может отличить корь от ветрянки и уж точно не знает, что делать с больными.

– Тогда я вызову скорую? – с испугом и надеждой глядя на мать, попросила девочка.

Марисоль поморщилась.

– Мне некогда ехать в больницу. Господин Виталспаркс проводит особый ритуал. Я должна на нём присутствовать!

– Но Джуди умирает! Разве тебя это не пугает? – Ви не понимала. Мама с такой заботой и нежностью прежде возилась с малышом, а теперь… Что случилось?!

– Если умрёт, значит, так решили боги, – равнодушно обронила колдунья, кидая мимолётный взгляд в зеркало и приглаживая волосы. – У меня ритуал. Нельзя заставлять Дэмиана ждать, – она загадочно улыбнулась и вышла, оставляя детей одних.

– Ох, Джуди, лучше бы ты вообще не рождался, – с горечью прошептала Вивьен, прижимая к груди плачущего кроху. – В этом ковене мы с тобой никому не нужны…

***

– Ви, ты выглядишь печальной. Что случилось? – на диван подле подруги-ученицы опустилась Айсейдора.

На празднование пятилетия Джудаса Финн и Карла пригласили только близких. Кендрик с Астрид не смогли – вырвались на недельку в медовый отпуск, зато Коди и Дора, которую брат-близнец Карлы догадался наконец-то попросить стать его парой, пришли.

– Да так, воспоминания нахлынули, – отмахнулась девочка, не желая делиться безрадостным прошлым, но Айсейдора несколько мгновений молча и пристально изучала подругу, а затем негромко обронила:

– Мои родные сдали меня охотникам, когда поняли, что избавиться от дара нельзя. Сначала таскали по разным священникам, требовали чуть ли не обряд экзорцизма провести, потому что считали, будто в меня вселились демоны, – на этих словах Айсейдора горько усмехнулась, а Ви невольно покосилась на отца, который до того, как стать фениксом, был полудемоном. Айсейдора проследила за взглядом девочки и развеселилась. – Чего только люди не придумают, чтобы скрыть свой страх, да? Мои родители боялись прослыть в глазах знакомых странными с дурной дочерью, потому когда поняли, что мне ничего не помогает, просто решили: с глаз долой – из сердца вон.