При этом суды указывают, что отказ от иска не прекращает материально-правовое требование, а только лишает его судебной защиты, поэтому в этой части исковых требований необходимо отказать. В то же время цедент в первом процессе не заявлял требования об уплате процентов и, соответственно, не отказывался от этих требований. Поэтому судебная защита этой части требований никак не пострадала. Кроме того, в этом деле решен еще один существенный вопрос: обязательство, лишенное судебной защиты, в принципе можно уступить, и в нем вообще возможна перемена лиц.

Следующим вопросом является судьба обеспечений рассматриваемых обязательств. Если обязательство не прекращается отказом от осуществления права требования, то должны сохраняться и обеспечения, поскольку в законе не содержится такого основания прекращения обеспечений, как невозможность судебной защиты требования по основному обязательству.

Подобная проблема действительно вставала в судебной практике при следующих фактических обстоятельствах. Кредитор обращается с требованием к основному должнику и отказывается от исковых требований. Соответственно, опять обратиться с этим же требованием к должнику он не сможет. Основное требование было обеспечено поручительством. Через некоторый промежуток времени в отношении поручителя начинается конкурсное производство и кредитор заявляет о включении своих требований в реестр кредиторов, что и делает конкурсный управляющий. В дальнейшем один из остальных конкурсных кредиторов пытается оспорить данное действие и исключить первого кредитора из реестра. Суды ему в этом отказывают, аргументируя тем, что обязательство отказом от исковых требований фактически не прекратилось, обеспечения – тоже, и данное требование к поручителю правомерно[215].

Такой подход вызывает определенные сомнения. Если поручитель в сложившейся ситуации должен будет удовлетворить кредитора, то сможет ли он затем получить удовлетворение за счет основного должника? Поскольку в силу п. 1 ст. 365 ГК РФ происходит перемена лиц в обязательстве, поручитель занимает место кредитора и получает соответствующий объем прав, то обратиться к основному должнику он не сможет, так как кредитор такую возможность утратил в результате отказа (от иска или от осуществления права вообще). Представляется не вполне логичным перекладывать подобные риски на поручителя. Совсем иная ситуация, когда поручитель несет риски неплатежеспособности должника. В переложении этого риска с кредитора в том числе и заключается цель выдачи поручительства[216]. В данном же случае поручитель теряет возможность обратиться с требованием к основному должнику вследствие действий самого кредитора. Более того, такой подход прямо противоречит логике п. 1 ст. 364 ГК РФ, в соответствии с которым поручитель может заявить все те же возражения, которые мог бы заявить должник. Аналогичными правами абз. 2 п. 1 ст. 335 ГК РФ наделяет и залогодателя, если им является третье лицо. Для требований же, по которым истек срок исковой давности, закон прямо решает данную проблему в ст. 207 ГК РФ: при истечении срока исковой давности по основному требованию считается, что истек срок и по дополнительным требованиям (проценты, неустойка, залог, поручительство и т. п.).

Проблема конкретно данного дела заключалась именно в том, что включение требования в реестр оспаривал не сам поручитель (и даже не арбитражный управляющий от его имени), а один из конкурсных кредиторов, который не мог воспользоваться возражением поручителя. Поэтому возникает необходимость не только определить возможные меры защиты обеспечителя, но и вообще решить судьбу акцессорных требований в случае отказа от иска (и отказа от осуществления права).