— Какое? — удивился мужчина.

— Мальчики налево, девочки направо, — я с облегчением выдохнула, оказавшись в свете ярких фонарей. Обернулась посмотреть на несостоявшегося маньяка.

— И в-третьих, я не пью за рулем, — оправдался мужчина.

— Похвально, — за двухнедельной щетиной скрывался парень до тридцати лет. Всмотревшись в глаза, я невольно шагнула ближе. — Это линзы? — парень опешил от моего напора и покрутил головой в поисках помощи. Схватив его за подбородок, я развернула лицо к освещению. — Первый раз такое вижу у человека. Раньше встречала лишь у кота.

От парня пахло костром, рыбой, естественным запахом и черт чем еще.

Он вырвал подбородок.

— Это называется гетерохромия.

— Очень красиво, и не просто разный оттенок глаз… — мне не позволили высказать свое восхищение.

— Твой зад тоже неплох, — ехидная улыбочка наползла на мужское лицо.

— Благодарю, у меня и перед ничего.

Как же двусмысленно звучит.

Парень протянул руку для знакомства, я скептически осмотрела его с ног до головы.

— Думаешь, после того как я чуть не отдала богу душу по твоей вине, — указала головой на темноту, — так еще и сам признался, что ходил "освежиться", я буду знакомиться с тобой, а тем более жать руку?!

Бородач утвердительно кивнул и расплылся в улыбке:

— Я Кирилл.

— Сочувствую, — я бросила взгляд на ладонь и, сморщившись от боли, резко развернулась к магазинчику.

Рядом с входом стоял припаркованный автомобиль, дядя Антон протирал и без того чистые фары.

— Василиса Эдуардовна, бак заправлен, — какой тонкий намек, чтобы я поторопилась.

— Я быстро.

На кассу передо мной было двое. Пассажиры автобуса рассаживались по своим местам, в руках плотного мужчины я увидела пекинеса.

— Гремлин, — прошептала себе под нос.

— Василиса, значит, — раздалось за спиной.

Да что же такое? День не задался с самого утра. И вот опять. Кожа на попе саднила, чувствуя близость виновного в травме. От парня за версту несло костром, что не прибавляло радости. В другом случае эти факторы не сыграли бы роли, но не сегодня... Ничего, пойдем по стопам советского кинематографа:

"— Ты что, глухонемой, что ли?

— Да!

— Понятно…"

Чего мне стоит помолчать еще секунд тридцать, пока уставшая девушка в синей униформе выбивает сорок литров девяносто пятого на третью колонку? Да ничего!

— В темноте ты была более болтлива.

Молчи, Вася. Молчи.

— У тебя кровь... э... на… — бородач ощутимо ткнул меня пальцем чуть ниже поясницы.

Зря! Ох, зря!

Оглянувшись через плечо, я смотрела, как на светлых брюках выступила пара капель и проявлялось еще несколько. Здравствуйте, болячки, на моей милой попке!

Я призвала внутреннюю ведьму и со всей ненавистью пристально посмотрела на мужчину. Приплыли! Вместо гневных искр и адского огня выдала из себя что-то среднее между "хочу тебя" и " я заберу твои глаза себе". Это фантастика! Правый — ярко-голубой, а левый — карий!

Вася, моргай, моргай.

— Слушай внимательно, гроза лосей и карасей, еще раз своими копытами меня тронешь, я тебе их…

Что я их? Не ладони, а две совковые лопаты. И вообще, он весь... широкий, вот сколько в высоту, столько и в ширину. Мои угрозы его веселили, а я никак не могла придумать то, что гипотетически могло напугать.

От лексического застоя спасла сотрудница заправки.

— Здравствуйте, что вы хотели?

Я медленно отвернулась, показывая всем видом, мол, отвлекли, но ты бойся! Бойся!

— Вечер добрый, большой кофе с молоком, любые сигареты с ментолом, зажигалку... и пластырь, если есть.

За спиной послышалось хмыканье. Я расплатилась картой, собрала купленные мелочи и поторопилась выйти на улицу.