– Здравствуйте, Эльза, – он пожала руку ей, затем Дронго, – очень хорошо, что вы пришли. Мне стыдно признаться, что нет времени вас навестить. С этой глупой процедурой банкротства. Но мы пока боремся, пока пытаемся отстоять свое право на существование.

– Познакомьтесь с моим юристом, – показала она на Дронго, называя его по имени-отчеству.

– Очень приятно, – Ивашов пожал руку Дронго. – В кабинете Салима уселся этот представитель и пытается доказать, что нужно банкротить и закрывать нашу фирму. Представляете? У нас одних активов на двадцать пять миллионов долларов. А они из-за этого долга готовы закрыть наш «Прометей».

– Неужели вы не можете им объяснить? – поинтересовался Дронго. – Ведь у вас в прошлом году оборот был семьдесят миллионов долларов.

– Верно, – кивнул Ивашов, даже не удивившись, что Дронго знает эти цифры. Он, видимо, считал, что сестра президента компании ввела его в курс дела.

– У нас в стране все происходит подобным образом, – признался Ивашов, тяжело вздыхая, – вы же понимаете, что ничего не бывает просто так. Кому-то понадобилось ликвидировать нашу компанию. Сначала убрали Салима Мурсаева, а теперь придумали этот долг и процедуру банкротства. Они действуют по заказу, это всем понятно. Мы вполне платежеспособны, но нужно уничтожить конкурентов. Вы еще не знаете самого главного. Северная нефтяная компания – наш главный поставщик – отказалась продлить с нами контракт и разрывает договорные отношения. И вы хотите, чтобы я поверил в случайность подобных наездов?

– Они отказались поставлять вам нефтепродукты? – понял Дронго.

– Вот именно, – мрачно подтвердил Ивашов, – в общем, куда ни кинь, всюду клин. Жаль, что с нами нет Салима. Он был такой осторожный, такой умный. Извините меня, Эльза, но я искал какое-нибудь завещание или распоряжение Салима. Он ведь хотел уступить вам часть своих акций. Но мы не нашли никаких письменных распоряжений. Наверно, он просто не успел их сделать. Если понадобится подтвердить в суде, что он хотел оставить вам акции, я всегда готов. Если, конечно, у нас вообще останется компания. Они делают все, чтобы нас уничтожить.

– Кому выгодно вас уничтожить? – поинтересовался Дронго. – У вас были конкуренты?

– У кого их нет, – махнул двумя руками Ивашов, – в наше время нужно больше бояться не конкурентов, а друзей, чтобы не задушили в объятиях. У нас ведь друзья хуже врагов. Мы считали, что в Северной компании наши друзья, а они нам нож в спину воткнули. При Юре Авдеечеве такого бы не случилось.

– Я не понимаю ваших трудностей, – попросил пояснений Дронго, – ведь если у вас есть деньги расплатиться по долгам, почему вы этого не делаете?

– Каким образом? – пожал плечами Ивашов. – Все наши счета заморожены. Нефть с апреля к нам не будет поступать. Чем мы будем заниматься? Вылетим в трубу даже без процедуры банкротства. Скоро нечем будет платить сотрудникам. Нужно разблокировать наши счета для начала и дать людям возможность нормально работать.

– Вы можете сказать, кто за всем этим стоит?

– А все и так знают. Если сверху не будет приказа, ничего не произойдет. Неужели нужно называть конкретные фамилии? Вы же понимаете, что все давно решено, – обреченно сказал Ивашов.

– Я немного туповат, – сообщил Дронго, – и мне трудно понять ваши намеки. Вы не могли бы более конкретно сообщить, кому мешала ваша компания?

– Неужели вы думаете, что я буду называть фамилии?

– Уверен, что вы хотите это сделать. И не нужно стесняться такого хорошего порыва, господин Ивашов. Подумайте сами, что происходит. Убит президент вашей компанией, ваш близкий друг. Через некоторое время убивают одного из руководителей компании, которая была связана с вами договорными отношениями. Потом эта компания объявляет о разрыве всяких отношений с вами. И наконец специально для «Прометея» вводят ускоренную процедуру банкротства. Насколько я знаю, некоторые банки до сих пор не расплатились с долгами населению после августа девяносто восьмого, и тем не менее их до сих пор не считают банкротами.